Абсолютный доступ - Джим Чайковски (2021)

Су-Лин знала: Бобби обожает спецэффекты – от старомодных комбинированных съемок, где использовались миниатюрные модели и стоп-кадры, и до новейшей компьютерной графики. Во многих смыслах он, как и она, также угодил в ловушку между прошлым и настоящим, застряв между традицией и современностью.

– Тогда вперед! – сказала Су-Лин, проникаясь его воодушевлением.

Смеясь, они улизнули с балета, и лимузин довез их до Голливудского бульвара. Этим вечером они были единственными посетителями Китайского театра Граумана, одетыми в смокинг и нарядное шелковое платье. Проходя под огромным навесом, Бобби взял ее под руку, как будто они шагали по красной дорожке по случаю кинопремьеры. При этом глаза Су-Лин невольно подмечали древнюю китайскую символику и архитектуру старого театра. В ней опять пробудился призрак матери.

Но стоило им занять места, как ей снова передалось воодушевление Бобби, затмив все болезненные воспоминания. Он продолжал грузить ее рассказами о том, почему режиссер Джордж Пал считается истинным отцом современных спецэффектов и как техника стоп-кадра стала достоянием прошлого. Затем свет в зале погас, и начался первый фильм. Между ними тотчас воцарилось дружеское молчание. Они словно купались в мерцающем свете, отделявшем этот мир от мира иллюзий.

В какой-то момент ее рука оказалась в руке Бобби. Она не могла сказать, кто взял чью руку. Это произошло также естественно, как нанесение на стену мазка краски. И все же они не осмеливались смотреть друг на друга, взгляды обоих были устремлены на экран. Когда во время перерыва включили свет, Су-Лин повернулась к Бобби, готовая наполнить тишину пустыми словами. Она еще не была готова обсуждать, в какую сторону пойдут их отношения. Ее рука выскользнула из его руки.

– Бобби…

Внезапно ее грудь словно взорвалась болью. Этот взрыв, одновременно ледяной и огненный, поглотил все слова. Задыхаясь, Су-Лин упала на пол. В глазах у нее потемнело, и она провалилась в кромешную тьму.

И пока она погружалась в эту бездонную черноту, рядом с ней слышался омерзительный глумливый смех.

– В следующий раз, моя дорогая. В следующий раз ты станешь моей, – раздался голос, такой жуткий и ледяной, что в ее жилах тотчас застыла кровь. В голове промелькнул образ владельца магазина «Севен-Илевен»; тот лежит лицом вверх в растекающейся луже крови, а в его груди зияет рваная рана…

А затем вновь ничего, одна только тьма.

Но потом реальность вернулась в фокус, и она увидела перед собой лицо Бобби. Увидела, как шевелятся его губы, но ей потребовалось время, чтобы понять, что он говорит.

– …ушиблась? Су-Лин, с тобой все в порядке?

Она попыталась сесть.

– Да. Вроде бы.

– Может, вызвать врача? Похоже, ты упала в обморок.

– Нет, Бобби. Мне просто нужно домой.

Воздух в кинотеатре как будто сделался разреженным и холодным.

– Я поеду с тобой.

У нее не было сил возражать. Едва волоча ноги и опираясь на плечо Бобби, она вышла из кинотеатра к лимузину, точнее, он ее вынес.

– Нам нужно отвезти ее домой, – сказал Бобби Чарльзу.

– Пожалуйста… можно по пути проехать мимо магазина «Севен-Илевен»? – прошептала Су-Лин, рухнув на кожаное сиденье.

Она должна была убедиться.

Бобби сел рядом с ней и обменялся тревожным взглядом с Чарльзом.

Вскоре они уже неслись по хайвею. На их счастье, движение в этот час было слабым. Жадно ловя ртом воздух, Су-Лин смотрела в окно, вцепившись в край своего сиденья побелевшими от напряжения пальцами.

Стоило им выехать на бульвар Санта-Моника, как движение застопорилось. Вокруг царил хаос автомобильных сирен и мигалок.

Полицейские машины столпились перед магазином «Севен-Илевен». Освещенный красными вспышками, полицейский махнул им рукой – мол, поезжайте дальше. Лимузин скользнул мимо магазина, и Су-Лин увидела, как фельдшер затолкал в карету «Скорой помощи» прикрытую простыней каталку.

– Хотите остановиться, мисс?