Губернатор - Адам Пшехшта (2017)

– Они должны меня наказать, – объяснил он, видя вопросительный взгляд девушки. – На прошлой неделе я выставил из отеля одного… Кажется, капитана. Один из высших чинов позволил ему воспользоваться своими апартаментами, и говнюк оказался дальним родственником какого-то эрцгерцога или графа. Ну и обвинил меня в саботаже приказов генерал-губернатора.

– И что тебе могут сделать?

– А я знаю? – пожал плечами Рудницкий. – Будет хорошо, если только влепят штраф, ведь могут и отель забрать.

– Шутишь?

– Ни в коем случае! – быстро возразил алхимик.

– Может, все будет не так плохо. Безелер пытается расположить к себе поляков.

– Вроде и так, но сомневаюсь, чтобы он поставил варшавского аптекаря выше немецкого офицера, еще и родственника кого-то из аристократов.

– Что будешь делать, если заберут отель?

– Не знаю. Надеюсь, что до этого не дойдет.

Алхимик полез в карман плаща: выражение лиц солдат, охраняющих вход, ясно говорило, что они не впустят никого без надлежащих документов. Через минуту солдат в чине фельдфебеля показал рукой, что он может пройти.

– Я подожду тебя, – сказала Виктория.

Он поблагодарил ее грустной улыбкой и открыл массивные двери. По двойной лестнице, ведущей вверх, непрерывным потоком тянулись посетители. В основном это были убого одетые гражданские, хотя и военные попадались. Рудницкий поднялся на второй этаж и осмотрелся. Комната пятьдесят семь, референт Шлятсе. Судя по фамилии, немец. Несмотря на различные рассчитанные на получение поддержки жителей Варшавы жесты, было известно, кто тут правит…

Вопреки предположению Рудницкого, который ожидал кого-то типа засушенной книжной моли, Шлятсе оказался молодым, энергичным мужчиной, дружелюбным и с безупречными манерами. К сожалению, это не изменило предписаний письма, которое он ему вручил. «Герр Рудницкий должен в течение недели освободить отель вместе с прислугой, помещение передается в распоряжение военной комендатуры».

– Вы можете обратиться к генерал-губернатору, – посоветовал Шлятсе, говоря на польском с почти незаметным немецким акцентом.

– И что мне это даст? – горько хмыкнул Рудницкий. – Россияне и то меньше крали… – Он резко замолчал, внезапно сообразив, что и кому говорит.

Однако чиновник не выглядел оскорбленным.

– У Его превосходительства связаны руки, – проинформировал он. – Однако ситуация не безнадежна. Офицер, который подал жалобу, использовал ускоренную процедуру вынесения решения, свойственную для таких дел. К тому же он дальний родственник генерала Людендорфа, поэтому…

– Ну конечно, – прервал его алхимик. – Еще один отпрыск аристократа. В такие моменты хочется стать социалистом!

– Какого там аристократа! Людендорф – сын мелкого чиновника из Поможа. Просто сейчас он в милости у Его Величества.

Рудницкий нахмурил брови, встревоженный тоном собеседника. Похоже, что Шлятсе хочет сказать ему что-то вне протокола.

– Что я должен сделать? – спросил он прямо.

– Попросить аудиенцию у генерал-губернатора, – терпеливо повторил немец.

– И что дальше?

– Я уверен, что Его превосходительство подскажет вам решение этой проблемы.

– Разве? Я очень сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании. Личная аудиенция? Ну да! Я слышал, что адъютант эрцгерцога Юзефа Фердинанда ждал две недели, пока Его превосходительство найдет время его принять…

– Адъютант того хлыща и бабника? – с презрением спросил Шлятсе. – Ничего удивительного! Но вас это не касается.

Рудницкий еще раз посмотрел на мужчину. Благодаря науке Анквича он знал, что искать: свободная, ровная осанка, лицо, повернутое к собеседнику, но тело вполоборота, правая рука возле пояса. Шлятсе жестикулировал только левой…

– Если вы референт, то я балерина, – задумчиво заявил алхимик. – Что это за игра?