Губернатор - Адам Пшехшта (2017)

Анастасия была права: случай с Клюевым больше, чем что-либо другое, включая дискуссии специалистов на тему значения анклавов, побуждал людей к посещению библиотек. Несмотря на страшные жертвы – большинство смельчаков погибали в процессе познания символов, другие умирали чуть позже, не в состоянии удержаться от познания новых, – недостатка в охотниках не было.

– А я? – тихо спросила Виктория. – Я выживу?

– Никто не приходит в библиотеку со стопроцентной гарантией, – ответил Рудницкий. – Однако мы будем с тобой. Так или иначе, у тебя больше шансов.

Виктория жестом попросила его продолжить этот разговор, однако алхимик покачал головой.

– Снова одно из тех дел, о которых не говорят с посторонними? – спросила она.

– Что-то типа того. А сейчас извини, мне нужно возвращаться к работе.

– В таком случае увидимся, когда вернешься.

– Минуточку! – вмешался Анквич. – А что с отелем? Вы правда отдадите его немцам без битвы?

– Не совсем. Прежде всего, у меня есть обещание Безелера, что, когда вернусь, он уладит это дело…

– Я могу выйти, – сказала Виктория, видя выражение лица алхимика.

– Не нужно, – махнул рукой Рудницкий. – Ты же не побежишь с донесением к Хоффману.

– Спасибо за доверие!

– Не важно. Завтра утром весь персонал должен покинуть отель, – сказал алхимик, обращаясь к Анквичу. – Проследите за этим. А я тем временем прослежу, чтобы немцы пожалели о своем решении.

– И каким это образом? – поднял брови мечник.

– Ну… Я разместил в нескольких местах один символ. Он начнет работать лишь через несколько дней и охватит все здание. В принципе он безвредный, однако может проявиться очень интересный эффект.

– А конкретней?

– Чрезмерная расслабленность, сонливость, нежелание работать, ослабление мышц и даже…

– Каких, к черту, мышц? Вы забыли, что не все люди являются лекарями, – с беспокойством сказала Виктория.

– Это двигательные мышцы и те, что удерживают тело в вертикальном положении. Короче говоря, гости отеля могут ни с того ни с сего споткнуться о собственные ноги, будут пускать слюни или пачкаться, словно маленькие дети.

Губы Анквича дрогнули в сдерживаемой улыбке, но, не выдержав, мужчина расхохотался.

– Мне нравится эта идея! – сказал он. – Эти штабные крысы! «Я выстоял под Верденом, но не справился в отеле «Пристанище», – произнес он со злорадной ухмылкой.

У Анквича было специфическое чувство юмора. Рудницкий беспомощно вздохнул, после чего проводил Викторию к выходу. Самое время заняться приготовлением лекарства для цесаревича. Если оно не подействует, алхимику не поможет ничто, даже замысловатая визитная карточка…

* * *

Алхимик склонился над большой ретортой и сорвал накрывающую ее тряпку. Гомункулус с блаженным выражением лица плавал в красном вине с добавлением эликсира из мандрагоры. Через мгновение он открыл глаза, и нечеловеческие зрачки на несколько тонов темней антрацита уставились на Рудницкого.

– Папа! – воскликнул он садясь. – Папа!

Резкое движение гибрида вызвало опасное колебание сосуда.

– Спокойно! – гневно произнес алхимик.

– Я хороший! – сразу же заявило создание. – Едем? – спросил он с надеждой в голосе.

Неизвестно по каким причинам любое путешествие, а особенно на поезде, возбуждало гибрида. Рудницкий не раз и не два ловил себя на мысли, что гомункулус напоминает ему своим поведением маленького ребенка. Ну, может, за небольшим исключением: этот ребенок убивать любил даже больше, чем путешествовать.

– Уезжаем, – поправил его алхимик.

– Уезжаем?

– Да.

Рудницкий поставил на стол небольшую, покрытую магическими символами бутылку и отвернулся от реторты. По какой-то причине он ненавидел тот момент, когда гомункулус перемещался в меньший сосуд. Процесс был мгновенным и почти незаметным, кроме легкого колебания воздуха, если бы человек моргнул, то и не заметил бы.