Ая и ведьма - Диана Уинн Джонс (2011)

Вот тут-то и появились глисты. Большой ком извивающихся червей возник из ниоткуда и шлёпнулся на пол у ног Уховёртки. Уховёртка подобрала ноги повыше и уставилась на глистов. Их было штук сто, не меньше. Величиной они были с дождевых червей и, как и обещала Белла Яга, сине-фиолетовые и исключительно вертлявые. Вертлявость, как заметила Уховёртка, объяснялась тем, что глистам было неприятно на голом полу. Некоторые пытались ввинтиться в щели между половицами, чтобы спрятаться от дневного света.

– Наши чары действуют, – сказала Уховёртка бугорку, который был Томасом. – Глисты на полу и не могут сделать нам ничего плохого.

Бугорок не желал ни отвечать, ни шевелиться.

– Вот трусишка! – рассердилась Уховёртка. – Хуже Костадо.

Но поскольку Томас по-прежнему отказывался разговаривать и вылезать, Уховёртка села и стала думать про глистов. Сами по себе они её не тревожили – в смысле то, что они были глисты. Но что-то её беспокоило. Через некоторое время она сообразила, что именно. Этим глистам полагалось быть внутри её. Если Белла Яга обнаружит, что они не там, а на полу, она поймёт, что Уховёртка с Томасом заколдовали себя от них. И тогда она мигом разрушит их чары.

Уховёртка задумалась, как бы спрятать глистов. Единственное укромное местечко в комнате было под одеялом, а поскольку Томас так боялся глистов, прятать их туда было бы жестоко. Однако… Её взгляд остановился на отвёртке, которая по-прежнему торчала из стены. Дырочка, которую пробуравила Уховёртка, была как раз нужного для глиста размера. Белла Яга, похоже, никогда не заглядывает в ванную, поэтому глисты заберутся там под коврик и будут прятаться до тех пор, пока Белла Яга не решит отпустить Уховёртку. И тогда Уховёртка сможет собрать их в ведро и вынести в сад с сорняками, где им будет гораздо уютнее.

Уховёртка встала и выдернула отвёртку из стены. Потом взяла ближайшего синего вертлявого глиста и уговорила его заглянуть в дырочку. Тот в полном восторге полез туда. Очень уж неприятно ему было на полу. Как только он пролез, Уховёртка взяла следующего, потом ещё одного. Она совала в дырочку одного глиста за другим с таким чувством, будто делает доброе дело. Так всем будет гораздо лучше, а Белле Яге об этом знать не обязательно.

Она заталкивала в дырочку последнего глиста, когда Томас выбрался из-под одеяла.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Отправляю глистов в ванную, чтобы они там спрятались, – ответила Уховёртка.

– Не надо! – взвыл Томас и юркнул обратно под одеяло, словно крыса в канализацию.

– Ну ты даёшь, Костадо… то есть Томас! – сказала Уховёртка, отпуская хвост последнего глиста. – Вообще-то, это самый лучший…

Стена раскалилась докрасна.

Уховёртка очутилась в противоположном конце комнаты даже быстрее, чем Томас спрятался под одеяло. Из-за раскалённой докрасна стены послышалось рычание, которое довольно быстро переросло сначала в вой, а потом в рёв. Уховёртка заткнула уши. В тот же миг большой кусок стены исчез, и в пролом ворвался Мандрагор. Он был выше прежнего и весь охвачен чёрным пламенем. Глаза у него превратились в алые огненные провалы. Из рогов на голове валили клубы чёрного дыма.

Уховёртка вдруг поняла, что съёжилась под кроватью, но не помнит, как туда попала.

– Глисты! – прогремел Мандрагор. – Я НАШЛЮ НА НЕЁ ГЛИСТОВ!!!