Жить жизнь - Анна Богинская (2018)

— Не смущай меня, — улыбнувшись, сказала она, села напротив и оголила грудь.

— Такая девственная грудь, — профессиональным тоном сказал Матвей, рассматривая ее. — Она сохранит свою высоту долгие годы. Ты не представляешь даже, какая это проблема для большинства женщин. — Анна внимательно слушала. — У меня вот есть знакомая, с которой встречаюсь раз в полгода. Так с каждым разом у нее грудь все ниже и ниже. Больше не буду с ней встречаться.

Анна поразилась такой откровенности. Он рассказывал об этом так спокойно, словно встречается с той знакомой, чтобы выпить чаю.

— Так, посмотрим, — он растягивал гласную в слове «та-а-ак». — Есть вариант зайти через сосок.

Анна отрицательно покачала головой:

— Я против этого. Лучше уж шрам на груди.

Матвей пристально смотрел.

— Я не хочу портить ее шрамом! — безапелляционно заявил он. — А то потом придет ко мне какой-нибудь депутат и скажет: «Ты что, придурок, моей женщине грудь испортил?» И лишит меня лицензии.

Анна улыбнулась.

— Ты не хочешь, чтобы я заходил через сосок, — задумчиво сказал он. — Я не хочу шрама. Давай так: ни мне, ни тебе. Я сделаю надрез здесь, — он указал пальцем на область подмышки. — И зайду отсюда. Шрама не будет, и это не так опасно, как через сосок.

Анна кивнула.

— Значит, договорились? — Он поднял руку вверх, чтобы она «дала пять». Анна хлопнула своей ладошкой о его. — Волнуешься перед операцией?

— Я доверяю тебе. Но боюсь, потому что не понимаю, как это будет, насколько это больно и как я буду чувствовать себя после. Мне страшно.

— Не волнуйся. Мы сделаем это, — он рассматривал ее, слегка склонив голову. — А у меня есть чувства к тебе, — неожиданно сказал Матвей. — Меня тянет. Тянет как магнитом.

— Меня тоже тянет, — призналась она.

— Любовь?

Анна смущенно кивнула.

— Думаю, что да, — призналась она. — А у тебя?

— У меня тоже, но пока боюсь озвучивать их. Не понимаю, почему ты не боишься?

Анна вздохнула.

— Потому что, Матвей, в моей жизни произошли события, после которых я поняла, что «завтра» может и не быть. Поэтому решила не скрывать то, что чувствую и думаю.

Он кивнул, подтверждая, что понимает.

— А я пока еще «морожусь», — поставил он себе диагноз.

Анна проследила за его взглядом. Он пристально смотрел на полку. Там стояла фотография в рамке, запечатлевшая двух детей: грудного мальчика и девочку постарше. Когда Стаса не стало, Анне было трудно начать жить снова. В один из вечеров она нашла фотографию этих детей в Интернете и поместила ее в рамку — как символ того, что еще есть куда идти.

— Ты уже думала о том, что хочешь от меня детей?

Анна слегка смутилась: форма его вопроса удивила. Он не спрашивал, хочет ли она. Он был уверен: должна хотеть.

— Думала раза четыре, — ответила она прямо.

— То есть если один раз, то не считается. Два — мало ли, может, показалось. Три раза — возможно. А четыре — это уже серьезно!

Анна смущенно кивнула, продолжая смотреть на фотографию.

— Ты знаешь, я бы не расстроился, если бы ты забеременела, — сказал Матвей. Анна не видела его лица. Она оторвала взгляд от фотографии и посмотрела на него. — Ты, кстати, кого хочешь сначала?

— Я бы хотела девочку, — тихо ответила она.

— Я бы тоже хотел девочку — похожую на тебя, — так же тихо сказал он. — Имена ты уже придумала?

— Девочку пусть папа называет. А мальчика я бы назвала Андреем. А ты как девочку назвал бы?

— Анна. Ты моя маленькая инопланетянка, — прошептал он. — Я вернусь из Одессы, и все изменится. Потерпи еще чуть-чуть. Все будет по-другому.

* * *