Искушение - Трейси Вульф (2020)

– Я… – Ее голос срывается, она кашляет и облизывает губы.

– Вот, пей! – Мэйси роется в своем рюкзаке и, достав бутылку с водой, протягивает ее Джексону.

Он открывает ее, затем помогает Грейс сесть, чтобы она смогла попить.

– Как ты? – спрашиваю я, медленно подойдя к ней с другой стороны и опустившись на корточки.

– Кажется, нормально. – Она опять кашляет, затем замолкает, словно прислушиваясь к себе. – И даже хорошо. Со мной все… в порядке.

На этот раз, сделав глубокий вдох, она уже не кашляет.

– Ты помнишь, что случилось? – спрашивает Мэйси, и на лице ее написаны волнение и радость.

Грейс думает, затем говорит:

– Да, помню.

И у меня вдруг начинают трястись руки, хотя прежде они не тряслись никогда. Я не знаю, что с ними делать, и прячу их в карманы. И жду.

– Я выиграла игру, и Сайрус укусил меня. Вы принесли меня сюда, и… – Она поворачивается ко мне. – Хадсон, спасибо. Огромное спасибо.

Меня охватывает разочарование, но я игнорирую его. Теперь я к нему уже привык, и плюс в том, что у меня хотя бы больше не дрожат руки. Что с того, если она помнит только то, что происходило сегодня, – и больше ничего. Ничего из того, что было раньше. Вероятно, так даже лучше.

– Не благодари меня, – отвечаю я ей, когда она сжимает мое предплечье и улыбается мне такой улыбкой, с какой не смотрела на меня уже давно. Теперь дрожит уже все мое тело, и я не знаю, что с этим делать.

– Это почему?

Мне приходит в голову с полдюжины ответов, но в конечном итоге я так ничего и не говорю.

– Так я и думала. – Она закатывает глаза. – Просто признай, что ты спас меня, Хадсон. Уверяю тебя, это не помешает тебе оставаться все таким же придурком.

– Думаю, ты сбита с толку. – Я качаю головой, полный решимости на этот раз оставить последнее слово за собой. Чего я точно не хочу от Грейс, так это благодарности. И никогда не хотел. – Я просто…

– Я не хочу с тобой спорить, – говорит она. – Тем более о чем-то столь нелепом.

– Тогда не спорь. Уверен, что у тебя есть дела поважнее. – Кроме очередного вырывания сердца из моей груди.

Такие дела, как возвращение в Кэтмир и занятие своего законного места в Круге.

И то и другое необходимо.

И то и другое важно.

И чрезвычайно опасно.

Потому что, хотя Грейс и выжила после укуса моего отца, от этого она отнюдь не перестала быть его мишенью. В конечном итоге он заживится и тогда взбесится и испугается еще больше, чем прежде.

А значит, уже поздно.

Война, которую я так старался предотвратить, – война, в разжигании которой меня обвиняли мой брат и другие, начнется, хотим мы того или нет.

Готовы мы к ней или нет.

И теперь, когда нам известно, на чью сторону встанут человековолки… В прошлый раз, когда вампиры и волки сражались вместе, чтобы разбить их, понадобилась целая армия горгулий. Кто знает, что для этого понадобится теперь, когда у нас помимо ведьм, ведьмаков и драконов есть всего одна горгулья и несколько вампиров-отщепенцев.

Не очень-то хорошие у нас шансы.

Но мысли о войне подождут… по крайней мере, несколько дней. Потому что, когда Джексон помогает Грейс встать из ямы, которую для нее выкопал я, он обнимает ее и прижимает ее тело к своему. И я выхожу из себя даже до того, как он наклоняется, чтобы поцеловать ее, и все мое самообладание – и чувство эмоционального самосохранения – улетучиваются без следа.

Мои руки сжимаются в кулаки, клыки разом удлиняются, и, хотя есть тысяча других способов сообщить Грейс то, что я недавно узнал, и я надеялся сделать это с помощью одного из них, слова вырываются у меня до того, как я успеваю даже подумать о том, чтобы сдержать себя:

– Джексон, будь добр, убери свои вонючие лапы от моей пары.

Конец второй книги

Но подождите – есть еще!