Искушение - Трейси Вульф (2020)

– Нет, – умоляю я, чувствуя, как мой измученный болью мозг туманит непонимание. – Хадсон, не надо. Не заставляй меня…

– Что ты делаешь? – кричит Джексон, вскочив на ноги и подходя к нам. – Не трогай ее…

Не отрывая от меня глаз, Хадсон машет рукой, и в земле разверзается широкая трещина. Джексон и Мэйси остаются на одной ее стороне, а Хадсон и я – на другой.

– Ты мне веришь? – спрашивает он.

– Конечно, но…

– Ты. Мне. Веришь? – спрашивает он еще раз, и в промежутках между этими тремя словами скрыто все то, что мы так и не сказали друг другу.

– Нет! – кричит Джексон. – Не верь ни единому его слову. Ты же знаешь, ему нельзя доверять. Ты же знаешь…

– Да, – шепчу я, хотя все во мне с ужасом отвергает мысль о том, что придется оказаться в этой могиле.

– Да? – переспрашивает Хадсон, и в его голубых глазах читаются легкое удивление и железная решимость.

– Да, Хадсон, я верю тебе. – Возможно, это самое глупое решение в моей быстро уходящей жизни, но я верю ему. Больше, чем могла себе представить всего пару дней назад.

– Ты помнишь тот вечер, когда мы пошли в библиотеку?

– О каком вечере ты говоришь?

Он закатывает глаза.

– О том, когда малыш Джекси угостил тебя тако.

Я смеюсь при виде его недовольного лица, но тут же жалею об этом, поскольку смех вызывает новый приступ боли.

– А, ну да. В тот вечер ты вел себя как последний козел. Я очень хорошо это помню.

– Думаю, ты сейчас сбита с толку. – Он тяжело вздыхает. – Но если учесть, каким было для тебя сегодняшнее утро, этого следовало ожидать, так что я не стану на тебя обижаться.

– Точно? Потому что похоронить меня заживо в земле – это та еще месть.

– Не думай об этой чертовой земле, лады? – рявкает он.

– Тебе легко говорить, – резко бросаю я и тут же захожусь кашлем.

– Я кое-что прочитал в библиотеке; затем, когда мы встретились с Неубиваемым Зверем… – Он замолкает, когда на меня нападает кашель и я начинаю задыхаться, а по моим щекам катятся слезы. – У нас нет времени на объяснения.

– Да. – Меня сотрясает новый приступ кашля, еще более мучительный, чем предыдущий.

– Тебе становится хуже, – говорит он, теперь в его тоне нет ни тени юмора.

Теперь у меня такое чувство, будто на мою грудь давит тяжелый груз, но я все же выдавливаю из себя:

– Да… что… ты… говоришь…

Мы оба знаем, куда я клоню – пытаюсь сделать так, чтобы Хадсону было легче похоронить меня в земле.

Он хочет этого не больше, чем я, но других вариантов у нас нет.

И он наклоняется и осторожно укладывает меня в могилу. Это ужасно – ужаснее всего, что случалось со мной прежде, включая то, что я пережила за последние месяцы. Я говорю себе закрыть глаза, притвориться перед самой собой, что этого нет.

Но я не могу этого сделать, потому что Хадсон машет рукой Джексону и Мэйси, и вот они уже стоят над моей могилой, глядя на меня.

– Засыпь ее… – начинает Хадсон.

– Нет, – отвечает Джексон. – Я не стану засыпать ее, пока она не умрет.

Но Хадсон не в том настроении, чтобы это терпеть.

– Засыпь ее, – командует он. – Сейчас же. Иначе тебе не понравится то, что произойдет, – я тебе это обещаю.

Глаза Мэйси округляются от страха, и мне хочется сказать ей, что он это не всерьез. Но, видимо, и она, и Джексон понимают его буквально, потому что Джексон использует свой телекинез, чтобы начать медленно, методично засыпать меня мелкими камнями.

Он начинает с моих ног, затем покрывает камешками мои бедра, грудь, руки.

Мне холодно, так холодно, но я стараюсь продержаться еще какое-то время. Если сейчас я вижу этих людей – мою семью – в последний раз, то я буду держаться до самой последней секунды. Останусь с ними до самого конца.

Мэйси плачет навзрыд. Джексон печально смотрит мне в глаза. А Хадсон – Хадсон сидит на корточках в изголовье могилы и нежно-нежно гладит мои волосы.