Искушение - Трейси Вульф (2020)

– Да ты хоть представляешь, скольких он убил? – отвечает Мекай. – Сколько человековолков и обращенных вампиров погибло из-за Хадсона? Потому что он считал, что прирожденные вампиры – это самый главный вид на планете! Он обладает слишком могучим даром убеждения, чтобы можно было выпустить его в мир просто так.

– Дело обстояло иначе, – говорит мне Хадсон, и в его голосе звучит волнение. – Я уже говорил тебе об этом, Грейс.

Перед моим внутренним взором встает воспоминание о той сцене с участием его отца.

– Почему все только и делают, что толкуют о твоем даре убеждения, но никто не говорит, что ты можешь разрушать материю силой мысли? Как насчет того воспоминания с твоим отцом? Не в обиду тебе будет сказано, но твоя способность разбивать вещи вдребезги всего лишь силой мысли кажется мне куда более пугающей, чем умение убеждать.

– Потому что об этом никто не знает. – Он вздыхает. – Никто, кроме моих родителей. Но мой отец считает, что я не могу пользоваться этим даром. Что его попытки раскрепостить этот дар, усилить его лишили меня способности применять его.

– Почему он так решил?

Его непроницаемые голубые глаза смотрят в мои, и в них вспыхивает искра.

– Потому что он исчерпал запас того, что я любил и чему он мог угрожать.

Он говорит это так просто, так бесстрастно, и потому это звучит еще ужаснее. Каждое его слово врезается в мой мозг, словно пуля, и я вжимаюсь в диван.

Затем, связав все воедино, я шепчу:

– Значит, он думает, что, когда у него перестало получаться заставлять тебя использовать эту способность, она просто медленно отмерла?

Хадсон кивает.

– Иначе почему он, по-твоему, в конце концов, позволил мне покинуть Двор Вампиров и поступить в Кэтмир? Я стал для него бесполезен.

У меня разрывается сердце из-за мальчика в том давнем воспоминании и из-за парня, который сейчас стоит передо мной. Но времени анализировать свои чувства нет. Мне надо убедить остальных, что дьявола, которого они боятся, не существует.

Я не пытаюсь ответить Мекаю, вместо этого я обращаюсь ко всем:

– А вы уверены, что знаете все? Я знаю, что у вас на уме, но вы когда-нибудь задумывались, почему он делал то, что делал? Не было ли у него для этого веской причины?

– Для убийств? – Джексон смотрит на меня, прищурив глаза. – Ты начинаешь верить той лжи, которой он кормит тебя. Грейс, ты же знаешь, что ему нельзя доверять.

– Нет, не знаю, – отвечаю я, качая головой.

– Что, если мы выпустим его на волю и окажется, что все это время он планировал снова начать свой кровавый крестовый поход? – спрашивает Гвен. – Как нам тогда жить?

– Ну да, ведь я все эти месяцы только и думал, как уничтожить мир. – Хадсон качает головой. – За кого они меня принимают? За Доктора Зло?

Я не обращаю на него внимания, поскольку понимаю, что у меня есть только пара минут для того, чтобы их убедить, иначе они пойдут дальше, хочу я того или нет. Я перевожу взгляд с одного из них на другого и пытаюсь объяснить.

– Сайрус пытался организовать армию из обращенных вампиров и других, чтобы начать еще одну войну. Хадсон всего лишь пытался предотвратить еще большую катастрофу. Нет, я не говорю, что согласна с его методами, но я верю ему, когда он говорит, что делал то, что должен был сделать. Он просто натравил одних союзников Сайруса на других.

Флинт смотрит на меня так, будто я переехала его грузовиком.

– Ты что, винишь моего брата в том, что Хадсон его убил? – Я еще никогда не видела, чтобы Флинт выходил из себя, и, когда он вытягивается во весь свой огромный рост, мне становится неуютно. Нет, он не угрожает мне, но он взбешен. – Он что, утверждает, будто моя семья была заодно с этим гребаным чудовищем, одержимым жаждой власти?

– Твой брат точно был с ним заодно, – отвечает Хадсон, но я игнорирую его. – У него был мерзкий характер, и его очень бесило, что он зажат в угол обыкновенными людьми.