Границы безумия - Виктория Селман (2021)

— Мы давно знаем, что Протыкатель не в ладах с головой. Он считает себя архангелом Рагуилом, известным также как «Огонь Божий». Отсюда костер — что здесь, что на других местах преступления. Единственное, чего раньше я не понимала, — что предыдущие покойники тоже были принесены в жертву. Это ритуал всесожжения[52]. Который по-прежнему согласуется с теорией детского насилия. Вот почему такая жестокость. Кастрация. А теперь еще и надписи на груди.

— Это я понимаю, но при чем тут выколотые глаза? Его фирменная подпись. Она-то к чему?

— Может, хочет показать свою власть. А может, избавляется от стыда.

— В смысле?

— Первым делом он всегда протыкает жертве шею — именно этот удар служит причиной смерти. Поэтому выколотые глаза имеют скорее символический характер. Часть его мании в том, чтобы ослеплять своих жертв. Тогда, возможно, он воспринимает их беспомощными и покорными — совсем как он сам в детстве. Вонзая клинок в глаз жертве, Протыкатель метафорически меняется местами со своим давним обидчиком и словно получает над ним контроль. Он будто говорит: «Я — последнее, что ты увидишь в этой жизни. Теперь я главный».

Фингерлинг кивнул, плотно сжимая губы.

— Что, по-твоему, надо сообщить журналистам?

— Хорошо бы дополнить ту информацию, что мы им уже дали… Взять свидетельницу, которая видела убийцу, посадить ее с художником, составить фоторобот. Опубликовать его в газете. И заодно дополнить биографию. Рассказать про жестокое обращение в детстве, шизофрению, ОКР, наркотическую зависимость…

— Кстати, он сидит на кокаине. Криминалисты нашли у тебя на коврике следы порошка.

Значит, не метамфетамин, как я думала. Протыкатель не просто торчок, а, можно сказать, профи.

— Что насчет его загадок? О них прессе сообщать будем? — Фингерлинг закусил треснутую нижнюю губу.

— Да. — Я потерла подбородок большим и указательным пальцами. — Как я уже говорила, Протыкатель хочет, чтобы я его поняла. Он уверен, что тогда я смогу его защитить. Видимо, на первой пресс-конференции я произвела на него впечатление. Весь вопрос в том, что для этого убийце надо передо мной открыться, а он не может…

— Странно как-то, не находишь?

— Не знаю. Мы ведь говорим о полном психе. Он во всем видит знаки и символы. Искренне считает, будто исполняет Божью волю. На пресс-конференции я проявила к нему участие. Посочувствовала, сказала, что понимаю его страхи… Неудивительно, что он возомнил, будто я ниспослана ему свыше.

— Возможно. И все-таки зачем рассказывать журналистам про загадки?

— Сам подумай. Протыкатель верит, что я буду его защищать, — но лишь в том случае, если сумею понять. Что, по-твоему, будет, если он вдруг решит, будто я поняла его неправильно?

Фингерлинг поскреб в затылке и улыбнулся.

— Он снова выйдет на связь. Чтобы расставить все точки.

— Именно. Проверенный трюк. Мы дадим журналистам ложную информацию. Если я верно раскусила Протыкателя, тот немедленно отреагирует и заявит о себе: кто он такой, чего добивается… Я почти уверена, что это Эйдан Линч, хоть тот и считается мертвым. Однако мою теорию необходимо подтвердить железными доказательствами, иначе мы рискуем зайти в тупик и получить новые трупы.

Я замолчала — в голову вдруг пришла идея. Если выгорит, будет просто отлично!

— Кажется, я знаю, чем его выманить. Есть одна приманка, перед которой он устоять не сможет…

Глава 82

— О, так вы нашли сумку! — воскликнул сержант.

Мы вернулись в оперативный штаб. Я подготовила полный отчет, выступила с заявлением для прессы и теперь нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, дожидаясь, когда в кофеварке сварится мой кофе — самый большой и крепкий, какой только можно сделать.

— Сумку? — переспросила я, наконец-то делая глоток.