Границы безумия - Виктория Селман (2021)

Как он не догадался, что в отцовском кресле сидит никакой не Маркус Линч, а жалкий самозванец? Как вообще так вышло?..

Инспектор же продолжил:

— Это так, для затравки. Будь уверен, в Скотленд-Ярде обвинений добавят еще с десяток. А теперь вставай, пошевеливайся, ты, ублюдок!

Он рывком вздернул Рагуила на ноги.

Губы зашептали молитву:

— Отец наш, сущий на небесах…

Слова затихли сами собой. Истаяли, бесполезные, неуместные. Неужто Господь оставил его?.. Почему нарушил свой же завет — беречь его, оберегать самого преданного раба?

Пальцы у Рагуила задергались. Он принялся считать до семи, потом еще раз и еще. Это что, какое-то испытание?..

Книга Иова, глава двадцать третья: «Но вот, я иду вперед — и нет Его, назад — и не нахожу Его; делает ли Он что на левой стороне, я не вижу; скрывается ли на правой, не усматриваю. Но Он знает путь мой; пусть испытает меня — выйду как золото»[57].

Да, это наверняка очередное испытание его веры — так Иисуса искушали в пустыне. Рагуил расслабленно уронил плечи. Теперь молитва легко ложилась на язык.

Двое вооруженных полицейских за руки и ноги выволокли его в прихожую.

— Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…

— Эйдан?.. — донесся сверху дрожащий голос.

Давнее имя камнем сорвалось с уст говорящего.

Рагуил повернул голову. Наверху стоял отец, мерзкий Иуда. В глазах у него дрожали слезы.

— Прочь отсюда, подлый Змей! Ты, предавший кровь невинную! — завопил Рагуил, распаляясь все сильнее, подбадриваемый голосами.

И вдруг затих. Из темноты выступила Зиба Мак. Она положила отцу руку на плечо. Должно быть, все это время стояла рядом с ним.

— Не слушайте его, — сказала Зиба Мак, поворачиваясь к Рагуилу спиной. — Он сам не знает, что говорит.

Дьявол вцепился Рагуилу в горло. Воздух камнем застрял в глотке.

Ангел-хранитель предал его, встав на сторону дьявола. На стене висели часы. Девять тринадцать вечера. Тринадцать минут. И девять плюс один плюс три — тоже тринадцать!

Минута, когда правит Вельзевул. Нечистый. Небеса низвергли Рагуила прямиком в адскую бездну. Отныне цифры его не спасут. Он больше не Рагуил. Он больше не Пламя Господне.

Он снова стал Эйданом Линчем. Одиноким мальчиком, испуганно дрожащим в темноте.

Глава 98

Когда Эйдан Линч поднял глаза, я вспомнила, где видела его раньше. Лицо теперь перекосилось в гримасе, а вот рубашка была та самая — с рукавами, отутюженными до бритвенно-острых складок, как в тот день, в поезде.

И, кстати, смотрел он тогда не на меня. Он смотрел на свою мать. На Терезу. Он не просто стал свидетелем ее гибели. Он следил за ней еще до крушения — все двадцать пять лет с того дня, как убил Сэмюэля Кэтлина.

Что бы Эйдан ни вообразил, Сэмюэля никто не насиловал. Это было установлено наверняка, еще в те годы. Он рос счастливым ребенком — златокудрым ангелочком, который никогда не знал печали.

Наблюдая, как Эйдана выводят через дверь, я зажала нос. От него на десять метров несло кислятиной. Как позднее выяснилось, запах уксуса, гнилых фруктов и тухлятины вызывается химическими соединениями в крови, а если точнее — транс-три-метил-два-гексеновой кислотой. У шизофреников часто встречаются нарушения метаболизма.

Найджел Фингерлинг, прежде чем выйти вслед за Линчем, шутливо мне отсалютовал. Я улыбнулась в ответ. Все-таки мы одержали победу…

* * *

— Кажется, я знаю, когда он снова объявится, — сказала я ему с Джеком чуть раньше, у себя в квартире. — Надо лишь выяснить, кого он планирует убить. И как его остановить.

— Время наверняка зашифровано в этой фразе, что бы она ни значила — про «солнце, тонущее во тьме, и кровавую луну», — отметил Фингерлинг, тыча пальцем в письмо Протыкателя.

— Кажется, он говорит про суперлунное затмение. В газетах писали, что в воскресенье луна станет красной и крупнее обычного.