Смерть на рассвете - Мейер Деон

— Им известно, что мы здесь. Камеры нас засекли.

— Знаю.

— У тебя есть план?

— Да.

— Как там, в квартире?

— Да.

Крошка Мпайипели покачал головой, но ничего не сказал. Он припарковал «мерседес» в квартале от дома 78.

— В полицию ты обращаться не можешь, потому что тебе надо найти доллары.

— Да.

— Давай я позвоню Орландо. Пусть пришлет подкрепление.

— Я не собираюсь ждать подкрепления.

— Боже, какой же ты глупый белый!

Ван Герден сунул руку в карман куртки.

— Вот их график. — Он развернул лист бумаги, который был прикреплен к дверце шкафа в той квартире. — Восемь фамилий. Схлебюс мертв; по-моему, четверо, которые вчера были в доме моей матери, тоже в этом списке, потому что Потгитер навел нас на агентство эскорт-услуг и на квартиру. Получается пятеро, плюс тот, что остался в квартире. Шестеро мертвы или выведены из строя. И Вентер. Как по-твоему, сумеем мы справиться с тремя парнями?

— Хочешь войти через парадную дверь? Они нас сразу засекут. В чем же стратегическое преимущество?

— Крошка, если Орландо пришлет сюда взвод своих головорезов, это привлечет внимание полиции так быстро, что они примчатся через несколько минут.

— Верно.

— Позвони Орландо, но попроси дать нам полчаса. Нет. Час.

Мпайипели кивнул, набрал номер, начал разговаривать.

— Орландо дает нам шестьдесят минут. — Он достал револьвер, перезарядил. — Вот уж не думал, что придется драться бок о бок с белым, да еще бывшим полицейским, — сказал он, открывая дверцу.

Они вместе шли по улице под моросящим дождем; ветер раздувал полы курток. Ван Герден посмотрел на возвышающуюся над ними громаду Столовой горы, всемирно известную плоскую вершину. Сейчас вершина была затянута темной пеленой — «скатертью». Ну и ладно. Вот если бы погода была ясная, можно было бы счесть за дурной знак.

Недели после смерти Нагела… Целыми днями он только и делал, что смотрел на гору. Гора стала огромным, неизбежным, постоянным напоминанием его вины. Его греховности.

Они подошли к двери. Медная табличка с названием фирмы заросла грязью. Ван Герден положил руку на дверную ручку, повернул. Дверь распахнулась. Он посмотрел на Крошку; тот пожал плечами. Они вошли и оказались в просторном зале — явно бывшем складе. Стены выкрашены тусклой серой краской, бетонный пол, пыль, грязь. В полумраке ван Герден различил в углу очертания стола. За столом сидел человек — темная тень, почти незаметная в сумерках. Они подошли ближе. Крошка держал руку на револьвере, который висел в заплечной кобуре.

Фигура за столом медленно похлопала в ладоши. В пустом зале хлопки были гулкими, как выстрелы. Он хлопал в такт их шагам. Ван Герден и Крошка подошли к столу, и тень приобрела человеческие очертания: широкоплечий, толстая шея, мощная грудная клетка под камуфляжем, приземистый, мощный, лицо знакомое, как у смутно вспоминаемого друга. Потом ван Герден заметил темную отметину на шее — большое родимое пятно размером с мужскую ладонь. Человек прекратил хлопать в ладоши, и вдруг стало тихо, только дождь шелестел по ржавой металлической крыше.

— Меченый.

Загорелое лицо, глаза живые, умные, улыбка искренняя, широкая, победоносная.

— А ты молодец, ван Герден, надо отдать тебе должное. За шесть… нет, за семь дней раскрутил дело, которое все силы национальной обороны не сумели раскрыть за двадцать три года.

Тот самый голос, который звонил сегодня утром по телефону. Спокойный. Разумный.

— Все кончено, — сказал ван Герден.

Улыбка на лице Вентера сделалась шире, сверкнули белые зубы.

— Ты молодец, ван Герден. Но кое-чего ты не предусмотрел.

— Но он не один, — вмешался Крошка Мпайипели.

— Заткнись, ниггер, когда белые разговаривают!

Ван Герден почувствовал, как Мпайипели застыл — словно в него вонзили невидимый нож.

— Все кончено, Меченый.