Смерть на рассвете - Мейер Деон

— Сколько?

— Пока не знаю, Орландо. Точно не меньше миллиона, но скорее всего больше. — Ван Герден понимал, что может ошибаться, но ему надо было спешить. — Насколько я понимаю, долларами занимаешься ты.

— Ван Герден, позволь говорить прямо. Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты собираешься украсть у государства доллары и принести их мне? Это ты-то, которого называли неподкупным?

— Орландо, я не собираюсь красть деньги у государства, я собираюсь вернуть их вдове покойного.

— Она не вдова, они не были женаты.

— Тебе многое известно.

Арендсе пожал плечами:

— Я читаю газеты.

— Деньги принадлежат ей.

— И тебе?

— Ты меня знаешь; я не такой.

— Верно.

— Она ничего не сможет сделать с долларами. Придется перевести их в ранды.

Орландо Арендсе постучал по очкам для чтения, висевшим на цепочке у него на шее, дорогой авторучкой.

— Объясни, в чем тут твой интерес?

— Мне платят за работу.

— Гонорар частного детектива? Ерунда! Как и должно быть. Я хочу знать, в чем тут твой интерес.

Ван Герден пропустил слова собеседника мимо ушей.

— Орландо, мне нужны телохранители. Они угрожали моей матери. Я ищу человека, способного защитить ее.

— Твоей матери?

— Да.

— Угрожали?

— Да. Он сказал, что будет жечь ее паяльной лампой. Убьет ее.

— Невозможно. Твоя матушка — национальное достояние.

— Ты знаешь мою матушку?

Орландо снисходительно улыбнулся, словно отец — непонятливому сынишке:

— Ван Герден, ты считаешь меня отребьем. Думаешь, я — обычный гангстер из Кейп-Флэтс, тупой и примитивный, чьими услугами иногда не грех и воспользоваться. Так вот, позволь тебе сказать — просто так, чтобы не было недоразумений: у меня дома, не здесь, а в доме, где я живу с семьей, висят две картины кисти твоей матери. Кстати, за них я заплатил наличными на выставке в Констанции. Всякий раз, когда я смотрю на них, они трогают меня до глубины души. Они показывают, что на жизнь можно смотреть и с другой стороны. Я незнаком с твоей матерью лично. Но я знаю ее душу, и она прекрасна. — Арендсе помолчал и добавил уже другим тоном, как будто он досадовал на самого себя: — Сколько тебе нужно бойцов?

— А сколько мне может понадобиться?

Орландо задумался.

— Ты хочешь, чтобы ее охраняли дома?

— Да.

— Хватит и двоих.

Ван Герден кивнул:

— Двое — замечательно.

— Для твоей мамы дам самых лучших. Но не бесплатно.

— Я не могу тебе заплатить. Именно поэтому я и предложил тебе сделку с долларами.

— Вдруг стал азартным, ван Герден?

— Орландо, за моей спиной больше нет полиции.

— Что правда, то правда.

— Так ты мне поможешь?

Орландо закрыл глаза; он продолжал стучать авторучкой по очкам для чтения. Потом открыл глаза.

— Помогу.

— А еще мне нужно оружие. Огнестрельное оружие.

Орландо смерил его недоверчивым взглядом:

— Тебе?!

— Да. Мне.

— Господи спаси, тогда уж надо дать тебе и инструктора по стрельбе!

Его бойцы, сидевшие за столом, расхохотались — громко и насмешливо.

Ван Герден сидел на кухне в большом доме матери. Джоан ван Герден, Каролина де Ягер и Вилна ван Ас разговаривали в гостиной, Хоуп еще не вернулась. Ван Герден читал письма Рюперта де Ягера, разложив их в хронологическом порядке: обычная история мальчика из африканерской семьи, горячего патриота, который собирался послужить своей родине. Рюперт де Ягер, рядовой, был призван в 1-й пехотный батальон в Блумфонтейне. Он радовался, что служит недалеко от дома, и удивлялся, какую пеструю смесь являет собой армия. Городские пижоны, парни с ферм, выпускники университетов — теперь они все вместе, все равны, все они пушечное мясо. Он гордился своими успехами в физподготовке, надеясь, что так его скорее примут в спецназ.