Пищеблок - Алексей Иванов (2018)

– Закончилось, – подтвердил Игорь.

Он спустился в кормовой салон, отведённый третьему отряду. Дети галдели. Вероника втиснулась в угол, кутаясь в куртку, и прижимала к губам платок. Лицо её было бесцветным и влажным от пота. Как и всех несчастных пиявцев, Веронику бросало из жара в холод, трясло в ознобе и выворачивало наизнанку. От чужой крови похмелье было похлеще, чем от водки.

Игорь присел рядом на краешек лавочки.

– Ты как? – спросил он.

– Проще сдохнуть, – ответила она.

Она положила свою мокрую, холодную ладонь поверх его ладони и сплела свои мокрые, холодные пальцы с его пальцами.

Откуда-то сразу подскочил Саша Плоткин.

– Корзухин, ты что, не видишь, что она болеет? – ревниво зашипел он. – Иди давай отсюда на своё место!

– Ты, Саша, сам иди на своё место, – вдруг тихо сказала Вероника.

– Ты о чём? – не понял Саша. – Моё место здесь!

– Где угодно, только не здесь…

– Да как не здесь-то?! – праведно возмутился Саша.

– Плоткин, отвяжись от неё, – устало пояснил Игорь. – Совсем тупой, что ли? Ты ей не нужен. Не только сейчас, а вообще. Ну, отвали нафиг, а?

За стенкой мощно зарокотал двигатель, по бортам поползла вибрация. Игорь почувствовал под полом салона вращающуюся ось гребного вала. Теплоход содрогнулся, всей махиной отделяясь от пирса. Пацаны кучами кинулись к окнам, восхищённо разглядывая пенные завихрения волн.

Судно отрабатывало прочь от берега. Свистуха, физрук, доктор, воспитательница и радиотехник Саня махали трамвайчику, и с верхних палуб в ответ кричали пионеры. Капитан квакнул ревуном. Прощай, пионерлагерь.

День выдался облачный и ветреный. Плоскость взъерошенной Волги стала непроницаемо-сизой. Казалось, что хмурое пространство озабочено чем-то своим, и люди ему безразличны. Форштевень с брызгами разваливал волны пополам. Метались и вопили чайки, но их сносило в сторону.

– У кого есть свитера – наденьте, – приказала Ирина Михайловна.

Валерка встал и подошёл к ограждению палубы. Ирина покосилась на него, но не запретила. Лагунов сегодня держался с каким-то ожесточённым отчуждением, потому Ирина решила с ним не связываться.

Под крылом надстройки показался Игорь. Он поднялся на палубу и остановился рядом с Валеркой. Вдали за полосой воды тянулась зубчатая линия леса. Фигурные домики пионерлагеря уже уползли куда-то назад.

– Что-нибудь чувствуешь? – спросил Игорь.

– Ничего, – Валерка пожал плечами. – Всё как обычно.

Но всё было не как обычно. Оба они это знали.

Игорь положил руку на тонкое и твёрдое плечо Валерки.

– Что у тебя на душе, Валер?

Валерка помолчал. Ветер шевелил концы его красного галстука.

– Я не хочу пить кровь, – сказал Валерка. – Не хочу, как Серп Иваныч.

«Серп Иваныч» прозвучало так, будто Иеронов был ему дедушкой.

– Я твой друг, – Игорь сжал Валерке плечо, чтобы тот ощутил крепость этого обещания. – Я тебя не брошу. Мы будем бороться вместе.

Валерка опустил голову, словно обессилел.

– Серп Иваныч перестал быть стратилатом, – тихо произнёс он. – Серп Иваныч превратился в моего пиявца и выполнил мой приказ. Значит, можно перестать быть стратилатом. Надо только найти способ.

– Я же говорю: я с тобой, – повторил Игорь.