Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

По праву прославленный джаз Леопольда, раздувая щеки, выкатывая глаза, играл популярную мелодию; и Сью — впервые за этот день — обрела духовный покой. Совесть, убаюканная кваканьем саксофонов, решила отдохнуть, видимо — уяснив, что девушке надо иногда невинно развлечься.

Какие глупые мысли бывают у Ронни, думала Сью, склоняясь к анализу. Танец — просто игра, и так уж случилось, что одной в нее не сыграешь. Можно ведь играть в теннис или там в гольф. Нет, смешно ревновать из-за такой чепухи!

Однако, хотя совесть и не вмешалась, Сью ощутила облегчение от того, что ее ангел ничего не узнает.

В конце концов мужчины — такие дети! Сью вздохнула. Им бы еще разум, легче было бы жить. Неужели Ронни сомневается в ее совершенной любви? Да протанцуй она до утра с кем угодно, хоть со всеми — ему ничто не грозит.

— Не говори Ронни, ладно? — сказала она Хьюго, когда он пришел.

— Ладно.

— Он такой смешной…

— Истинный клоун. А что?

— Он не поймет.

— Это да. Странно, что он мне не сказал про тебя. Дружим с детства…

— Он боялся.

— Ты намекаешь на то, что Хьюго Кармоди — сплетник?!

— Немножко есть, правда!

— Ничего подобного. Я сильный, сдержанный человек. Чтобы это проиллюстрировать, он молчал до конца танца.

Сью удивилась.

— В чем дело?

— Я оскорблен. Нет, только подумать! Я — сплетник! Да если хочешь знать, я тайно помолвлен, и молчу.

— Хьюго!

— Да. Помолвлен. Настал день, когда любовь осенила и Хьюго Кармоди.

— Кто эта несчастная девушка?

— Счастливая, ты хочешь сказать. На что я наступил, тебе на ногу?

— Да.

— Виноват. Новые танцы… Эта счастливая девушка — Миллисент Трипвуд.

Чтобы высветить величие этого мгновенья, джаз умолк, и сильный, сдержанный человек повел даму к столику. Она восторженно на него смотрела.

— Быть не может!

— Может.

— Это же замечательно!

— Мне тоже нравится, — признал Хьюго.

— Я к ней так ревновала! Ронни говорит, их хотели поженить. Ну, теперь все в порядке.

— Да, в полном.

Джаз очнулся, но Сью не встала.

— Что такое? — удивился Хьюго.

— Посидим, поболтаем. Ты не представляешь, до чего мне это важно. Потом, ты разучился танцевать. Совсем другой человек.

— Практики нет. — Хьюго закурил и, глядя на крутящиеся пары, впал в рассудительность. — Когда живешь в лесах, трудно поспеть за этими новыми па.

— Нет, танцуешь ты хорошо, но раньше… Когда я с тобой танцевала, я плыла на розовом облаке над сверкающим океаном.

— Исключительно точно, — одобрил Хьюго. — А сейчас…

— Давай поговорим про Миллисент, — предложила добрая Сью. — Расскажи мне все, ладно?

— Когда мне было лет пять, — начал Хьюго, — я ходил к учителю танцев. Меня учили, как сейчас помню, перебрасывать мячик из одной руки в другую. Не люблю хвастаться, но все, как один, шептались: «Кто это, кто это?»…

— Она очень красивая?

— Дай мне мячик, и я бы тебе показал. Но кто меня поймет? Где мячики? Где шимми,[43] в конце концов? Так циником станешь, честное слово!

— Расскажи мне про Миллисент!

— Минутку! Танцы, насколько я знаю, восходят к древним египтянам, которые полагали, что изобрел их бог Тот. Фригийские корибанты[44] плясали в честь какого-то типа, а на праздниках Реи Сильвии[45] римляне тоже не ленились. Но что теперь бог Тот! Выдумывают, придумывают… И так всегда. Был ли хоть миг в истории, когда несчастный, но вполне благонамеренный танцор не садился в лужу?

— Господи! — сказала Сью. — И это все потому, что ты наступил мне на ногу!

— Хьюго Кармоди не любит наступать на ноги, — сказал он. — И у него есть своя гордость. Слышала про отца Мариану?

— Нет.

— Мариана, Хорхе.[46] Тысяча двести что-то. Учился дома и в Лейпцигском университете. Увлечения: рыбная ловля, роспись рукописей, жевание какого-то корня. Неужели не слышала?