Портрет Дориана Грея - Уайльд Оскар (2004)

— О! все становится удовольствием, если часто его повторять, — воскликнул, смеясь, лорд Генри. — Это одна из важнейших тайн жизни. Но мне все-таки кажется, что убийство всегда — заблуждение. Никогда не надо делать того, о чем нельзя рассказывать после обеда. Но забудем о Бэзиле. Мне очень хотелось бы поверить, что он кончил так романтично, как вы предполагаете; но я не могу. По всей вероятности, он просто-напросто упал с омнибуса в Сену, и кондуктор замял всю историю. Да; по-моему, его конец был таков. Я себе представляю его, как он лежит на спине под этими мутно-зелеными волнами, а тяжелые баржи проплывают над ним, и длинные водоросли запутались у него в волосах. Знаете что? Мне кажется, он уж больше ничего порядочного не мог бы написать. За последние десять лет его работы очень ослабели.

Дориан вздохнул, а лорд Генри перешел через комнату и начал гладить головку редкостного явского попугая, большой серой птицы, с розовым гребешком и розовым хвостом, балансировавшей на бамбуковой жердочке. Как только его тонкие пальцы коснулись птицы, она опустила белую пену сморщенных век на черные стеклянные глаза и начала равномерно качаться взад и вперед.

— Да, — продолжал лорд Генри, оборачиваясь и доставая из кармана платок: — его картины стали никуда негодны. Казалось, он что-то потерял. Он потерял идеал. Когда вы с ним перестали дружить, он перестал быть великим художником. Отчего вы разошлись? Должно быть, он страшно надоел вам. Если так, то он вам этого никогда не простил. Такова привычка всех надоедливых людей. Кстати, куда девался тот удивительный портрет, который он с вас написал? Кажется, я никогда не видел его с тех пор, как оп был закончен. Ах, да! Помню, вы рассказывали мне много лет назад, что вы его послали в Сельби, и что его не то затеряли, не то украли по дороге. Вы его не отыскали? Как жаль! Это был настоящий шедевр. Помню, я хотел его купить. Как жаль, что я не купил его. Это было лучшее творение Бэзиля. После того, его творчество было все время какой-то странной смесью плохой живописи и добрых намерений, которая всегда дает человеку право называться типичным английским художником. Вы не объявляли о пропаже? Вы должны были это сделать.

— Я забыл, — сказал Дориан. — Должно быть, объявлял. Но мне никогда не нравился этот портрет. Теперь я жалею, что позировал для него. Одно воспоминание о нем для меня отвратительно. Зачем вы о нем говорите? Он всегда напоминал мне эти странные строки из какой-то пьесы — кажется, из «Гамлета»:

…Словно образ печали,

Лицо, лишенное сердца…

Да: вот он что напоминал.

Лорд Генри засмеялся.

— Если человек относится к жизни как художник, то его ум у него в сердце, — ответил он, опускаясь в кресло.

Дориан Грей покачал головой и взял несколько мягких аккордов на рояле.

— Словно образ печали, — повторял он: — лицо, лишенное сердца.

Лорд Генри откинулся в кресле и посмотрел на него полузакрытыми глазами.

— Кстати, Дориан, — сказал он после паузы, — какая польза человеку, если он обретет весь мир и, — как это говорится? — теряет душу?

Музыка резко оборвалась, и Дориан Грей вздрогнул, смотря в упор на своего друга.

— Почему вы меня об этом спрашиваете, Гарри?