Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Юный Аль пошел по совсем другой дорожке. После того как его выгнали из школы за то, что он ударил учительницу (как он никогда не забывал уточнить, она сама первая его ударила), он стал подручным бруклинского рэкетира по имени Джонни Торрио. Сдержанный и осмотрительный Торрио сделал организованную преступность в полном смысле организованной. Особенно ему удавалось подчинять себе отдельные сферы торговли или бизнеса. Так, например, ему должны были платить определенную сумму все продавцы мороженого, получая в обмен монополию на торговлю в отдельном районе, что позволяло им поднимать цены. Любой, кто покушался на монополию, рано или поздно узнавал, что его контору взорвали или определили на снос; часто недовольные оказывались со сломанными ногами или другими частями тела. На пике своей карьеры Торрио контролировал около двух сотен различных предприятий, в основном в сфере обслуживания и мелкой торговли. Даже чистильщики обуви должны были платить ему 15 долларов в качестве первого взноса и по 2 доллара каждый месяц.

В 1920 году по не вполне понятным причинам Торрио решил оставить Бруклин и начать все сначала в Чикаго. Первым делом он постарался разобраться с гангстером по имени «Большой Джим» Колоссимо (который, по некоторым сообщениям, был дядей Торрио, а по другим – просто товарищем) и захватить его бизнес. Некоторое время дела у него шли хорошо, но потом возникли споры с другими гангстерами из-за сферы влияния. В 1925 году, в один морозный январский день, Торрио помогал своей жене донести покупки до автомобиля, когда к нему подошли два члена банды соперников и выстрелили в него пять раз с близкого расстояния. Торрио выжил, но решил, что с него достаточно. Он передал руководство над всеми своими операциями в Чикаго Аль Капоне и ушел на покой. Так началась самая знаменитая эпоха беззакония в истории Америки.

Первое, что всегда поражало в Аль Капоне, – это его возраст и его невысокий рост. На момент передачи власти со стороны Торрио ему было всего двадцать пять лет (столько же было Линдбергу, когда он прилетел в Париж), а вся его карьера в роли главаря мафии продлилась с весны 1925 года по конец 1927 года. Еще в 1926 году чикагские газеты иногда ошибочно называли его «Капони» или «Капрони». Летом 1926 года один журналист из «Чикаго трибюн» назвал его «Лицом со шрамом», и так родилась легенда.

Другой журналист, из журнала «Тайм», в красках описывая внешность Капоне, упомянул «отметину на одной из смуглых щек» («Тайм», как видно, все никак не мог насытиться словом «смуглый») – «напоминание о лезвии неаполитанской каморры». На самом деле Капоне получил этот шрам в одном из баров на Кони-Айленде, когда пьяный наклонился к посетительнице и сказал: «Дорогуша, у тебя замечательная задница, и это комплимент». К сожалению для него, девушка пришла в бар с братом, который, желая отстоять честь сестры, схватился за нож и полоснул им по лицу Капоне, оставив два отчетливых шрама на левой щеке и один побледнее на шее. Капоне они не нравились, и он всегда старался их скрыть вплоть до того, что пудрился тальком.

Никто не сомневается, что Капоне был способен на насилие, но, пожалуй, стоит заметить, что знаменитый и часто упоминаемый случай, когда он на одном обеде забил до смерти бейсбольной битой двух гостей, – полнейшая выдумка. Впервые этот эпизод описывается в книге «Наследие Аль Капоне» Джорджа Марри, вышедшей в 1975 году. За предыдущие полстолетия никто о нем ни разу не упомянул, а ведь вряд ли другие гости могли бы забыть о таком поразительном убийстве. Капоне часто приписывали фразу: «Доброе слово и пистолет способны сделать больше, чем просто доброе слово», но, похоже, это тоже вымысел.