Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Единственным американским летчиком в Европе теперь оставался Чарльз Левин, который, казалось, вовсе не спешил вернуться домой. Время от времени он давал о себе знать то тут, то там до самого конца лета. В Италии он встретился с папой и назвал Муссолини величайшим государственным деятелем в мире. По возвращении в Париж он снова попал в газеты, устроив драку со своим соотечественником-американцем у Парижской оперы. «Я никогда раньше не видел этого человека, но он меня оскорбил, и я ударил его», – объяснил Левин и многозначительно добавил: «Раньше я был боксером». Причина такого эмоционального взрыва так и не выяснилась, но ходили слухи, что виной ему была женщина.

Левин также заявил, что собирается полететь обратно с Морисом Друэном, одним из двух французских пилотов, чей рекорд по продолжительности пребывания в воздухе в апреле на самолете Левина побили Чемберлин и Акоста. Заявление это было любопытно тем, что Друэн не говорил по-английски, а Левин не говорил по-французски. Левин несколько дней менял дату вылета, но каждый раз откладывал его. Затем, в конце августа, он неожиданно вывел свой самолет из ангара в Ле-Бурже и поднялся в воздух. Через несколько часов служащие аэродрома Кройдон в Лондоне с удивлением увидели приближавшийся к ним и странно виляющий аэроплан. «Колумбия» была известным самолетом, и ее сразу узнали, но было очевидно, что за ее штурвалом сидит либо неумелый, либо выведенный из строя пилот. Его появление вызвало небольшую суматоху, поскольку Кройдон был оживленным аэропортом, из которого вылетали регулярные рейсы в Париж и в другие города, а средства контроля за самолетами у диспетчеров были ограниченными. «Колумбия» сделала четыре круга над полем и едва не врезалась в диспетчерскую вышку.

Наконец она приземлилась под опасным углом и так коснулась земли, что тут же еще раз подпрыгнула, прежде чем окончательно приземлиться и сбавить скорость. Когда самолет остановился, из него выбрался улыбающийся Чарльз Левин, который только что совершил свой первый одиночный полет. Позже выяснилось, что он пролетел 130 лишних миль. Левин сказал, что решил полететь один просто потому, что ему так захотелось, но потом в Лондоне узнали, что Левин поспешил покинуть Париж, получив от Друэна официальную жалобу о том, что тот задолжал ему 80 000 франков жалованья. Управляющий ангаром в Ле-Бурже также сообщил, что ему не заплатили. Ничего не подозревающая жена Левина осталась в Париже. (Их брак не продлился долго и распался, едва закончилось лето.)

Чтобы избежать ареста, Левину пришлось дать официальное обязательство больше никогда и ни при каких обстоятельствах не подниматься в воздух над территорией Великобритании. Но его было не так-то просто смутить, и несколько дней спустя он заявил о своем очередном плане дальнего перелета, на этот раз с аэродрома в Линкольншире со старшим пилотом компании «Империал эйруэйз» капитаном Уолтером Хинчлиффом. В последующие дни Левин часто противоречил сам себе, утверждая, что они то полетят в Америку через Атлантический океан, то полетят на восток, в Азию, а оттуда пересекут Тихий океан. В конце концов никуда они так и не вылетели, и газеты утратили к ним интерес.

Друэну в конечном счете удалось вернуть часть денег, но наслаждаться ими ему пришлось недолго. В следующем году он погиб при испытаниях в Орли. Хинчлиффу повезло не больше. Он исчез примерно в то же время, пытаясь перелететь через океан с одной знакомой.