Чудеса. Популярная энциклопедия, Том 2 - Мезенцев Владимир Андреевич (1991)

— Когда появляется, слово сказать не могу. Немею вся… Только смотрю на него. А он на меня! Что делать, доктор? Слышала я, помогаете вы…

— Заболели вы, — ответил врач. — Будем лечить. Лекарство выпишу. Но главное вот что: не думайте о брате. Не думайте! Все это вам только кажется.

— Как это кажется! — изумилась больная. — Напрасно вы меня за неразумную принимаете! Думаете, пришла бы к вам, если бы вот так его перед собой не видела? Яснее ясного. Как живого!

«Случай нелегкий», — подумал психиатр, а вслух сказал:

— Верно. Но волноваться не надо. Вылечим!

…А что же происходило с механизаторами на целине и с врачом Линдеманом? Объяснение тут кроется в… одиночестве. В таких случаях резко снижается число внешних раздражителей, действующих на органы чувств человека, исчезает их разнообразие. В мозг поступают весьма однообразные нервные импульсы, которые, с одной стороны, отрицательно влияют на деятельность головного мозга, снижают его тонус, а с другой — способствуют тому, что человек впадает в состояние полугипноза. В результате в нормальной работе психики возникают «срывы».

В подобное состояние человек попадает иногда при длительном уединении. Когда-то добровольно уединялись религиозные фанатики-отшельники. А сейчас в них попадают моряки в одиночных плаваниях, трактористы, работающие в степях, пилоты одноместных высотных самолетов.

С выходом человека в космос родилась особая отрасль науки — космическая психология. Подготавливая человека для полета, ученые изучают его состояние и поведение в услових острой недостаточности внешних раздражителей. Его помещают в специальные камеры, не пропускающие звуков, — сурдокамеры. В одном из таких экспериментов участвовал корреспондент газеты. Сидя в полной изоляции, он подробно записывал в дневнике все, что чувствовал. Вот что он «услышал» на четвертый день одиночного заключения:

«Как я себя чувствую? Временами доволен, временами тоскливо. Какая-то внутренняя настороженность, которая проявляется в том, что все время прислушиваюсь… При этом хорошо вспоминаются знакомые мелодии… Лежу «утром», вставать лень, а в ушах Девятая симфония Бетховена в немецком исполнении. Непередаваемое наслаждение. Слушая Рахманинова… вдруг отчетливо увидел всю обстановку Большого зала консерватории и даже услышал голос женщины — конферансье. Еще легче идут голосовые пьесы, любимые арии и романсы, и прямо-таки буйным мусором кружатся наскучившие обрывки мешанины с танцевальных веранд городов-курортов. Прямо преследуют…»

Кстати сказать, хорошо известно: склонностью к «видениям» облагают люди творческие — писатели, художники, актеры. Бальзак рассказывал, что, когда он садился вечером писать в комнате с наглухо занавешенными окнами, «все приходит в движение, начинается восхитительная и бешеная работа. Отсутствие зрительных впечатлений позволяет расти в сумерках всем чудовищным образам, родившимся за день. К ночи они становятся сильными и самостоятельными». И. А. Гончаров признавался: когда он пишет, лица не дают покоя, они пристают, позируют в сценах, он слышит отрывки их разговоров. Надо, однако, сказать: хотя образы, возникающие перед человеком в периоды творческого вдохновения, по своей природе — те же галлюцинации, но по характеру они далеки от неуправляемых «видений» истерических больных, от психоза и распада личности. Яркие, зримые картины, разыгрывающиеся в сознании писателя, наоборот, помогают ему воссоздать жизнь с особой убедительностью и глубиной.