Наша фабрика - Андрей Дудко (2018)

– Ой, простите, – сказала поэтесса, суча под водой руками и ногами.

Он не ответил, продолжая угрюмо мучить глазами ее наготу. Времени было мало, и Дышло постаралась сосредоточиться на ощущениях, но в ванне сидел мудрец, над головой нависала очередь, – чувства проходили мимо. Поэтесса запомнила только, что вода была очень чистой и холодной. Она снова втянула живот, выбралась из купели и сказала:

– Очень чистая и холодная вода.

Завернулась в полотенце, поднялась на холм и оттуда огляделась. Очередь тучных тел лежала в лесу сморщенным червем и медленно всасывалась в церковку купели. Вдаль убегала ЛЭП, широкой просекой распарывая чащу. На холме было хорошо и одиноко. Дышло вытащила из сумки блокнот и настроилась на стихотворение.

Святой источник

Взаправду свят,

В нем лечатся

И стар, и млад.

Купель раскрылась

Чудной водой,

Для пилигримов

Звуча трубой.

Рука по привычке снимала экспромт, так же, как многократно делала это раньше, но Дышло впервые почувствовала сопротивление рождающимся словам. После каждой строчки она медлила, гадая, что же идет не так. Стихотворение выходило легковесным и глуповатым. Поэтесса задумывалась о том, что надо бы зачеркнуть плохие стихи, но рука все равно продолжала писать, потому что раньше никогда не исправляла написанное.

– Ну и глупость, – сказала Дышло и перечитала. – Ну и ерунда.

Ведь всегда такие стихи писались, подумала она. Для газеты пойдет. Но для себя? Они же неправильные!

На холм взбирались покрытые гусиной кожей голые женщины. Еще издалека они заметили блокнот в руке поэтессы и обрадовались. У Дышло желания демонстрировать им произведение не было. Она положила блокнот в сумочку и озорно пританцевала, чтобы рассеять их внимание. Это не спасло.

– Написала? – спросили у нее.

– Написала, – не смогла она соврать.

– Читай.

Они повесили полотенца на плечи и выстроились в ряд. Поэтесса нехотя вынула блокнот и зачитала. Реакция была такой же, как и на прошлые стихи. Хлопнуло несколько аплодисментов, блики радости осветили группу.

– Шедевр, – безапелляционно сказала Дуванчик.

– Прекрасные, удивительные строки, – согласилась с ней Бенько.

Поэтессе их интонация показалось несколько натянутой. Она решила, что подруги хвалят просто по привычке. Неискренние комплименты еще больше подавили ее.

4

Спустившись с солнечного балкона, экскурсия поехала дальше.

Ребенок Бенько пилил ножичком кресло перед собой.

– Что ты делаешь? – отняла у него оружие Дышло. – Нельзя!

– Если я вас похвалила, – сказала Бенько, – то это не значит, что я разрешила вам воспитывать моего ребенка!

Что это за “я вас похвалила”? – возмущенно думала поэтесса. – Зачем это сказано?

Ехать было недалеко – только разогнавшись, автобус встал.

– Вот и цель нашего путешествия, – доложила Дурович. – Великий Свято-Успенский монастырь.

Растрепанные и слабые после купания, пассажиры вышли на песчаную обочину. Накрыв глаза тенью, Грибнюк спросила:

– А когда мы будем кушать?

– У нас заказан стол в закусочной, – вежливо сообщила Дурович. – Покушаем после того, как рассмотрим все достопримечательности.

– Скорей бы, – сказала Грибнюк.

Дурович подвела отару к воротам в монастырь и раздала платки.

– Заходим гуськом! Не душимся! – велела она, когда экскурсия раздавилась о ворота.

Нагулявшись по монастырю, экскурсанты собрались на лужайке с видом на весь ансамбль. Дурович начала рассказ.