Беглецы. Неземное сияние - Блейк Крауч (2011)

– Я думаю, нам как раз нужно попытаться проехать через него, – возразил Джек. – Это хороший маршрут, и в горах живет не так много народа.

Порванные линии электропередачи заблокировали главную дорогу, и Джеку пришлось объехать Мейн-стрит, а когда они свернули в Старый город, Ди едва слышно выдохнула:

– Господи!..

Все вокруг дымилось, горело или уже превратилось в обуглившиеся развалины. Улицы усеивали осколки стекла; из окон и дверей отеля, в котором они обычно останавливались, – старого здания из красного кирпича, сохранившегося с тех времен, когда город был шахтерским, – вырывались черные щупальца дыма. В двух кварталах впереди дым был такой густой, что полностью закрыл небо. Языки оранжевого пламени окутывали окно на третьем этаже жилого дома, а красные дубы, росшие вдоль тротуаров, превратились в яркие факелы.

– Невероятно… – пробормотала миссис Колклу.

Дети молча смотрели в окна.

Глаза Джека горели и слезились.

– У нас в машине полно дыма, – сказал он.

В следующем квартале огонь выбил стекла из дорогого «Хаммера» и мгновенно окутал всю машину.

– Поезжай быстрее, Джек! – испугалась Ди.

Коул начал кашлять, и она оглянулась назад:

– Закрой рот рубашкой и дыши через нее. И ты тоже, Наоми.

– Ты тоже так делаешь, мама? – уточнил мальчик.

– Да.

– А папа?

– Он сделает, когда сможет. Ему нужны обе руки, чтобы вести машину.

Они проехали сквозь стену дыма. Мир за окнами был серо-белого цвета, и все вокруг скрывала густая пелена. Когда они миновали перекресток с неработающими светофорами, Ди сказала:

– Смотри, Джек.

– Я вижу, – отозвался тот.

Мужчина объехал брошенный посреди дороги фургон с надписью «ФедЭкс», левый фонарь которого продолжал мигать – только очень медленно, точно сердце, готовое вот-вот остановиться. Коул снова закашлялся.

А в следующее мгновение они оставили стену дыма за спиной.

Джек сбросил скорость и сказал:

– Дети, закройте глаза.

Коул закашлялся в рубашку:

– Зачем?

– Потому что я так сказал.

– Что там?

Джек остановил «Лендровер». Тлеющий уголек влетел в окно, около которого сидела Ди, и упал на приборную панель. Пластик тут же начал плавиться. Ветровое стекло, точно хлопья черного снега, облепил пепел. Джек оглянулся на детей:

– Я не хочу, чтобы вы видели то, что впереди.

– Там что-то плохое? – спросил Коул.

– Да, очень плохое.

– Но ты же увидишь!

– Мне придется, потому что я веду машину. Если я закрою глаза, мы разобьемся. Но я не хочу это видеть. Ваша мама тоже не будет смотреть.

– Ты просто скажи, что там! – попросила Наоми.

Ее отец видел, что она вытянула голову, пытаясь заглянуть через плечо Ди.

– Там мертвые люди? – спросил Коул.

– Да, – коротко ответил глава семьи.

– Я хочу на них посмотреть!

– Нет, не хочешь.

– Мне не будет страшно, честное слово!

– Я не в силах заставить тебя закрыть глаза, но зато могу предупредить, что если ты это увидишь, то потом долго не сможешь спать по ночам. И когда сегодня ночью ты проснешься в слезах от того, что тебе будет страшно, не зови меня, чтобы я тебя успокоил, потому что я говорил тебе, чтобы ты не смотрел.

«А будет ли сегодня ночь, чтобы проснуться?» – подумал Колклу про себя.

И поехал дальше.

Их было человек десять или пятнадцать: одних застрелили прямо на месте, и улица была забрызгана дрожащими на ветру серо-розовыми каплями мозгового вещества. Другим удалось отбежать на некоторое расстояние до того, как они умерли, и на асфальте остались длинные алые полосы в тех местах, где они пытались отползти как можно дальше от убийц. А еще Колклу увидел женщину, казалось, привязанную к тротуару длинной серой кишкой, вывалившейся у нее из живота. Джек оглянулся назад, увидел, что Наоми и Коул, прижавшись лицами к стеклу, смотрят в окно, и на глаза ему навернулись слезы.