Ее секрет - Наташа Лестер (2017)

Глава седьмая

Следующие два дня Лео не выходила из каюты, оставаясь там вместе с Джоан. Но в конце концов она почувствовала, что начинает задыхаться в тесной комнатке, и вышла наружу. Отыскав свободный шезлонг, она опустилась в него, отщипывая кусочки от круассана и глядя на то, как какая-то женщина достала из сумочки пудреницу и принялась припудривать нос. Лео понимала, что ведет себя неподобающе, но ничего не могла с собой поделать; она еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь занимался этим в общественном месте.

И действительно, те немногие пассажиры, которые в столь ранний час оказались на палубе, реагировали соответственно. Пожилая пара обменялась возмущенными взглядами и поспешила прочь, а у молодого человека глаза полезли на лоб, грозя вывалиться за борт. А вот на саму Лео, помимо всего прочего, неизгладимое впечатление произвела пудреница; она была крупной и неудобной, как и большинство подобных изделий. С каким удовольствием она сотворила бы нечто куда более элегантное, легкое и незаметное.

– Понимаю, подобные вещи в самый разгар трагедии могут показаться неуместными, но Фэй сообщила мне, что такой помады, как у вас, нет больше ни у кого. – В соседнем шезлонге, откуда ни возьмись, очутился Бенджамин и проследил за ее взглядом.

– Только представьте, каково это – создать пудреницу, которая уместилась бы у вас в ладони, – сказала Лео, кивком головы показывая на женщину.

– Только представьте, что у вас нашлись бы для этого деньги.

– Для этого потребовалось бы настоящее чудо, – сухо отрезала Лео.

– Быть может, вы как раз и смотрите на свое чудо.

– Что вы имеете в виду?

Бенджамин расслабленно откинулся на спинку стула, скрестил лодыжки и закурил сигарету.

– Я имею в виду, что если Фэй хочет заполучить вашу помаду, то этого же захотят и все остальные женщины на Манхэттене. И потому я хочу инвестировать в вас.

– Чтобы я занялась чем?

– Производством косметики.

Разум Лео отказывался сформулировать какую-либо рациональную мысль или предложение.

– Разумеется, все не так просто, – продолжал Бенджамин. – Например, всего пару лет назад продавщицу в «Мейсиз» уволили только за то, что она пришла на работу с румянами на щеках. Об этом случае написали все газеты.

Лео встала.

– Мне необходимо прогуляться. Этот разговор – не из тех, которые можно вести, сидя в шезлонге. Потому что такие вещи доводят меня до бешенства. Что люди могут лгать и обманывать, а потом… – Она оборвала себя на полуслове; от того направления, которое принимали ее мысли, боль в груди стала лишь сильнее. – Люди совершают куда худшие поступки, чем попытка накрасить щеки, – проговорила она наконец. – По крайней мере, румяна еще никому не причинили боли. Почему бы продавщице не прийти на работу нарумяненной, если ей так хочется? Какое право имеет кто-либо запрещать ей это?

– Итак, вы намерены изменить мир?

Лео вздохнула.

– С чего вы предлагаете мне начать?

– Теперь, когда война закончилась, мои фабрики могут перестать производить патроны. У меня есть свободные мощности. И я как раз подыскивал, чем бы их занять.

– Вы делали патроны для войны? – перебила его Лео. – Патроны ведь куда полезнее румян, – не удержалась она от сарказма.

– Но румяна едва ли могут остановить наступление германских войск, – пошутил он.

Лео даже не улыбнулась.

Бенджамин вздохнул.

– Страсть и бизнес плохо уживаются друг с другом, Лео. Это одна из тех вещей, которые вам необходимо уяснить. Я хочу расширить сферу своих интересов, – продолжал Бенджамин, не давая ей возможности возразить. – А еще я хочу, чтобы Фэй перестала бегать за неподходящими мужчинами. Она должна будет работать вместе с вами. Ей придется заняться каким-нибудь делом.