Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Она схватила пелерину, задула лампу и вышла из каюты, хлопнув хлипкой дверью. Быстро идя по палубе, она услышала, как заплакал Джеймс, и грязно выругалась.

Ее ярость не утихала, пока она поднималась по крутому трапу на главную палубу. В салоне оказался только один пассажир – какой-то лысый мужчина, заснувший над номером «Лондон таймс» месячной давности, который лежал домиком у него на животе. Эштон тихо прошла мимо него к двери на палубу и с трудом открыла ее, борясь с сильными порывами ветра.

Свет из салона на мгновение упал на Пауэлла, стоявшего у поручней. Ветер нещадно трепал его волосы, теперь уже больше седые, чем каштановые. У него закончилась его любимая красящая помада для волос; в Нассау он обошел несколько аптек, но ее там не оказалось.

– Тебе не стоило выходить сюда в такую ужасную погоду, Эштон. Осторожно, палуба мокрая, скользкая…

Едва он это сказал, как «Ройял Альберт» резко накренился на левый борт. Эштон почувствовала, как земля уходит из-под ног. С громким вскриком она скатилась к поручням, и только фигура Пауэлла, на которую она налетела, больно ушибившись, не дала ей вывалиться в воду.

Чувствуя тошноту, она прислонилась к нему, с ужасом глядя на огромные, увенчанные белыми шапками пены волны, чуть поблескивающие в свете от бортовых иллюминаторов. Понемногу успокаиваясь, она вдруг ощутила возбуждение от физического соприкосновения с Пауэллом. Едва сдерживаясь, она с силой, почти до боли прижалась грудью к его руке и не видела, как он улыбнулся, когда притянул ее голову к своему плечу.

Мгновение они стояли неподвижно, потом резко отпрянули друг от друга, когда мимо пробежал матрос в прорезиненном плаще, прокричав на ходу, что нельзя находиться на палубе в такую погоду.

– Мне нужно подышать… Я буду осторожна! – крикнула ему вслед Эштон.

Она схватилась обеими руками за поручни.

– Мне действительно захотелось подышать, – сказала она Пауэллу. – Но еще больше захотелось отдохнуть от Джеймса. Он меня доводит до безумия своими жалобами. Не могу выдержать то, не могу выдержать это… – жестоко передразнила она тонким голосом. – На самом деле это я уже на пределе, а не он! Я не могу зайти одна в твою каюту, не могу поцеловать тебя, даже прикоснуться к тебе. – Изнемогая от желания, она наклонилась вперед и взяла его руку в свою. – А я только этого и хочу. Ты меня поработил, Ламар, хоть и без цепей, превратил в какую-то черномазую девчонку с плантации! Я спать не могу, я иногда просто теряю рассудок – так мне этого хочется! Ты сделал меня рабыней наслаждения, а потом все отнял!

Он слушал ее жаркий шепот с довольной улыбкой, а она, опустив голову, вдруг с запозданием поняла, что выдала себя.

– Я все отнял, как ты изумительно выразилась, просто из необходимости, – сказал Пауэлл и погладил ее руку, как добродушный пожилой дядюшка. – Что тебя так расстраивает?

– Я хочу тебя!

– И это все? Что, Джеймс потребовал любви?

– Неужели ты думаешь, я позволю ему чего-то требовать? – Эштон нервно засмеялась. – Но Боже мой… ты не представляешь, как я устала врать! И что мне приходится бесконечно выдумывать… Ежемесячные недомогания, головные боли, газы в животе – у меня уже фантазии не хватает! Как же я была счастлива, когда у него началась морская болезнь! Я даже какое-то время терпела вонь от его рвоты. Теперь ты понимаешь, в каком я отчаянии?

– Терпение, – пробормотал он, все еще гладя ее руку, хотя тот же матрос уже шел обратно. – Терпение.

– У меня его не осталось! – Эштон готова была разрыдаться, как ее муж.

– Терпение сейчас жизненно важно, – сказал Пауэлл, когда матрос прошел. – Джеймс может нам еще понадобиться. Исраэля Куинси больше нет, как и того офицера, Беллингхэма; он, конечно, был весьма странный, но полезный. Мне нужен по крайней мере один человек, который поедет со мной в Вирджиния-Сити и поможет переправить золото из рудника.