Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

– Гнилой человек этот Каффи, – нахмурился Мик.

– Орри говорит, он не всегда был таким. Они с кузеном Чарльзом в детстве даже дружили.

– Ничего об этом не знаю. Только я порой жалею, что мы его нашли тогда в болоте. За ним глаз да глаз нужен.

– Я знаю, вы сможете с ним справиться. Вы здесь просто чудеса творите – с и людьми, и со всеми работами на плантации. В общем, пишите или телеграфируйте, если что-то понадобится.

Мик хотел что-то добавить, сбился, но потом все же договорил:

– Хорошо бы вам сказать Джейн, чтобы она прекратила свои занятия… Учеба вредна для ниггеров, особенно в такое время. – Он откашлялся. – Я это очень не одобряю.

– Знаю. Но вам ведь известна моя позиция. Я дала Джейн обещание, и, думаю, для Монт-Роял будет лучше, если она останется и продолжит учить, чем уедет на Север.

– Ясно одно – если она уедет, мы потеряем Энди. – Мик внимательно посмотрел на нее из-под лохматых бровей. – И все-таки мне не нравится, когда черные учатся читать. Прежде всего это незаконно.

– Времена меняются, Филемон. Законы тоже должны измениться. Если мы не поможем людям стать лучше, они уйдут к янки в Бофорт. Я беру на себя полную ответственность за то, что делает Джейн, и за все последствия.

Мик сделал последнюю попытку:

– Если бы мистер Орри знал о Джейн, он, возможно…

– Он знает, – резко перебила его Мадлен. – Я ему написала в прошлом году.

Она не видела смысла говорить управляющему обо всем остальном. О том, что Конфедерация наверняка проиграет войну и людям с плантации придется столкнуться со свободой в мире белых людей, не будучи готовыми к этому ни в малейшей степени. Именно поэтому она хотела, чтобы Джейн осталась здесь.

– Желаю вам безопасной поездки, – сдался Мик. – Я слышал, железные дороги сейчас в ужасном состоянии.

– Спасибо за заботу. – Чуть поколебавшись, она подбежала к нему и крепко обняла, вогнав его в краску. – Берегите себя.

– Конечно. – Управляющий неловко закашлялся. – Передайте полковнику мои наилучшие пожелания.

Пунцовый от смущения, Мик ушел, чтобы найти Аристотеля, который должен был отвезти хозяйку к маленькому полустанку в нескольких милях от плантации. Наконец карета тронулась по дорожке в косых лучах солнца, и Мадлен долго еще махала рукой толпе почти из сорока рабов, которые собрались возле дома, чтобы проводить ее.

Каффи стоял в стороне от всех, сложив руки на груди, и внимательно смотрел ей вслед.

В тот же вечер Джейн вела урок в больничке.

В тесной комнате с белеными стенами, освещенной лишь короткими огарками свечей, собралось тридцать два человека. В первом ряду, скрестив ноги, сидел Энди. Каффи стоял в углу, прислонясь к стене, и пожирал Джейн глазами. Ей было неловко под его взглядом, но она старалась не подавать виду.

– Давай же, Нед, попытайся, – попросила она долговязого негра с плантации, постучав куском древесного угля по «классной доске», которую им заменяла дощечка от ящика. – Три буквы! – Она показала на каждую из них по очереди.

– Я не знаю, – покачал головой Нед.

Джейн топнула босой ногой:

– Два дня назад ты их знал!

– Я забыл! Я работал весь день как проклятый! Я устал. Я не такой умный, чтобы запоминать ваши премудрости.

– Нет, ты умный, Нед. Я знаю, ты умный, просто поверь в это. Попытайся еще разок! – терпеливо сказала Джейн, подавив раздражение. – Три буквы: «Н», «Е», «Д». Твое имя, неужели не помнишь?

– Нет! – И еще раз, сердито: – Не помню!

Джейн громко, устало вздохнула. Отъезд Мадлен подействовал на нее сильнее, чем она ожидала, нарушив сложившееся в Монт-Роял равновесие и лишив ее поддержки. Мик был справедлив, но суров, и ему очень не нравились эти уроки. Другие их просто презирали – как, например, Каффи, молча стоявший в углу. Зачем он вообще сюда приходит?

– Давайте на сегодня прервемся, – сказала Джейн.