Белый клык - Джек Лондон (2015)

Генри, наклонившись, добавлял лед в кипящий котелок с бобами, когда вдруг вздрогнул, услышав звук от удара, крик Билла и пронзительный визг оттуда, где стояли собаки. Он выпрямился и успел увидеть темную фигуру, убегающую в темноту. Генри взглянул на Билла, который стоял возле собак, наполовину ликующий, наполовину обескураженный – в одной руке он держал крепкую палку, а в другой – остаток хвоста вяленого лосося.

– Он ухватил половину рыбы, – сообщил Билл, – но я тоже не остался в долгу. Ты слышал его визг?

– Как он выглядел? – поинтересовался Генри.

– Не смог разглядеть. У него четыре лапы, пасть, он покрыт шерстью и похож на собаку.

– Похоже на прирученного волка.

– Этот проклятый ручной волк или кем бы ни был этот зверь, приходит во время кормежки и получает свою порцию рыбы.

Той ночью, сидя после ужина на длинном ящике и потягивая трубки, они заметили, что горящие глаза подобрались к ним ближе прежнего.

– Вот бы здесь появилось стадо лосей или других зверей, тогда бы они пустились в охоту на них, а нас бы оставили в покое, – произнес

Билл.

Хмыкнув, Генри дал понять, что не расположен к разговору и четверть часа они сидели молча: Генри наблюдал за огнем, а Билл за кругом окруживших их глаз, которые сверкали в темноте близ костра.

– Вот бы мы сейчас въезжали в МакГарри, – начал он снова.

– Утихомирь свое «если бы, да кабы», – гневно обрушился на него Генри. – У тебя изжога. Она тебя беспокоит. Прими ложку соды, и ты себя прекрасно почувствуешь и станешь более приятным собеседником.

Утром Генри разбудил поток пламенных ругательств Билла. Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть, в чем дело и увидел своего товарища, который стоял посреди собак у распаленного костра – его руки вскинуты вверх в негодовании, а лицо перекошено от гнева.

– Эй! – крикнул Генри. – Что опять случилось?

– Фрог пропал, – послышался ответ.

– Не может быть.

– Говорю тебе, его нет.

Генри выскочил из-под одеял и бросился к собакам. Он тщательно их пересчитал, после чего, вторя своему товарищу, принялся обрушивать ругательства на силы дикой природы, укравших у них еще одного пса.

– Фрог был самым сильным в стае, – наконец заключил Билл.

– А еще он никогда не был глупым, – добавил Генри.

И такова была вторая эпитафия за прошедшие два дня.

Позавтракав в мрачном настроении, люди запрягли четыре оставшиеся собаки в упряжку. Этот день ничем не отличался от предыдущих. Люди молчаливо пробирались по покрытой льдами земле. Тишину нарушал вой их преследователей, которые шли по их следу.

Вскоре после полудня стемнело, и вой волков стал доноситься ближе, когда они по своей привычке начали подбираться к ним. Вой вызывал волнение и переполох среди собак, это сбивало их бег и удручало людей.

«Вот так вот, теперь не сбежите, глупые создания,» довольно произнес тем вечером Билл, когда выпрямившись, он осматривал свою работу.

Генри бросил готовку, чтобы пойти посмотреть. Его попутчик не просто привязал собак, он привязал их так, как это делали индейцы – к палкам. На шею каждой собаки он завязал в узел кожаный ремень. К нему, так близко к шее, чтобы собака не смогла достать ее зубами, он привязал крепкую палку четырех или пяти футов в длину. Другую сторону палки он закрепил кожаным ремнем к забитому в землю колу. Собаке не удавалось прогрызть ремень у себя на шее. Палка же не давала ей добраться до кожаного ремня, которым она была привязана с другого конца палки.

Генри одобрительно кивнул головой.

– Это единственная хитроумная штуковина, которая сможет удержать Одноухого, – сказал он. – Он разгрызает кожаный ремень, будто ножом режет и вполовину быстрее. Утром все они будут на месте, целы и невредимы.

– Готов поспорить, так и будет, – согласился Билл. – Если хоть одна пропадет, я отправлюсь в путь, не выпив кофе.