Последний смотритель маяка, заключенный внутри Слизня, глядел прямо на меня не просто через пропасть, а через время. Да, его лицо заострилось, глаза запали, подбородок стал отчетливее, но в остальном мужчина не постарел ни на день с того момента, как была сделана фотография – больше тридцати лет назад! Теперь этот человек жил в непостижимом для нас пространстве.

Осознавал ли он, во что превратился, или уже давно лишился рассудка? Видел ли он меня на самом деле?

Не знаю, смотрел ли он на меня, пока я не обернулась, и как долго. Может, его и не было, пока я не посмотрела. Однако пусть я взглянула на него лишь мельком, он показался мне реальным. Впрочем, едва ли что-то во мне шевельнулось – слишком быстро все произошло. Я ничем не могла ему помочь, да и не было у меня сил ни на что, кроме собственного выживания.

Как выяснилось, утонуть – еще не самое страшное. Трудно сказать, что он потерял или, может, приобрел за прошедшие тридцать лет, но завидовать ему я в любом случае не стала бы.

* * *

Зона Икс мне не снилась – по крайней мере, таких снов я не помню. Муж счел это странным и как-то сказал, что я просто-напросто живу во сне и не могу проснуться. Может, он так пошутил, а может, и нет. Его-то полжизни преследовали кошмары, и прежде чем оставить его навсегда, сделали таким, каким он стал. Дом и подвал, где совершались ужасные преступления.

В тот день я так вымоталась на работе, что восприняла его слова всерьез. Усугубляло ситуацию то, что до экспедиции оставалась одна неделя.

– Мы все живем во сне, – ответила я ему, – и просыпаемся только, когда что-то нарушает границы того, что мы считаем реальностью.

– То есть, Кукушка, я нарушаю границы твоей реальности? – спросил он, и в этот раз я уловила в его голосе отчаяние.

– Да ну тебя со своей «Кукушкой», – проворчала я.

Мне было не до шуток. Все внутри меня сжалось, но я должна была выглядеть нормальной. Когда он вернулся, и я узнала, что на самом деле значит «нормально», как же я пожалела о том, что не дала воли чувствам, не стала кричать, не сделала что угодно, лишь бы не быть нормальной.

– Возможно, я лишь плод твоих сновидений, – сказал он. – Возможно, я здесь лишь для того, чтобы исполнять твою волю.

– Тогда ты явно не справляешься.

Я ушла на кухню налить себе воды. Он в это время допивал второй бокал вина.

– Или, наоборот, справляюсь, потому что ты хочешь, чтобы я не справлялся, – сказал он с улыбкой.

Затем он подошел ко мне сзади, обнял и прижал к широкой груди. Руки у него были огромные, а ладони – безнадежно грубые и мужские: с такими впору жить в пещере или, как он, ходить под парусом. Вместо одеколона его везде сопровождал антисептический запах лейкопластыря. Он сам был словно пластырь, наклеенный прямиком на рану.

– Кукушка, если бы мы не были вместе, где бы ты была? – спросил он.

Я не знала, что ответить. Не здесь, но и не там. Наверное, нигде.

– Кукушка?

– Да, – наконец поддалась я.

– Кукушка, я боюсь, – сказал он. – Боюсь, что вынужден просить тебя о большом одолжении. Я знаю, это очень эгоистично с моей стороны…

– Проси уже.

Я все еще злилась, но в те последние дни сумела смириться с утратой, спрятать ее подальше и уже не сдерживала своих чувств от мужа. Часть меня завидовала выпавшему ему шансу, особенно когда мои командировки отменялись одна за другой. Единственное, что поддерживало меня, – это пустырь, который принадлежал мне и только мне.

– Ты пойдешь за мной, если я не вернусь? Пожалуйста.

– Ты вернешься. – И будешь сидеть передо мной, как статуя, сам на себя не похожий.

Как я теперь жалею, что не ответила ему, пускай даже «нет». И как бы мне хотелось, хоть это и несбыточная мечта, чтобы я и правда пошла в Зону Икс за ним.

* * *