Мрачные сказки братьев Гримм - Адам Гидвиц (2010)

Гретель заплакала, и её слёзы упали в сверкающее озеро. По поверхности пробежала рябь, нарушая покой мирно спящих звёзд.

– Кто разбудил нас своими слезами? – спросили звёзды.

Брат и сестра поначалу испугались: вдруг звёзды тоже едят детей? Но они казались добрее, чем грозное солнце и жуткая луна. Гретель рассказала звёздам о своих бедах.

– Мы видели семь пролетающих мимо ласточек, – ответили звёзды. – Они живут в Хрустальной горе. Ты можешь спасти их, но это обойдётся тебе дорого. Будь смелой. Путь до горы займёт несколько месяцев. Если вдруг ты решишься, то возьми с собой эту куриную косточку. С её помощью ты откроешь Хрустальную гору и освободишь ласточек.

В воде, у самого берега, дети и вправду заметили куриную косточку.

– Месяцы? – промычал мальчик. Ему совсем не хотелось идти.

– Гензель, пожалуйста! – взмолилась Гретель, сжав руку брата. Сначала Гензель сопротивлялся, но, поняв, что переубедить сестру не удастся (да и руку свою он уже не чувствовал), неохотно согласился.

Гретель убрала куриную косточку в карман, и брат с сестрой отправились в путь. Они шли месяц, другой, третий: через дремучие леса и залитые солнечным светом поля; через пышущие жаром пустыни и топкие болота. В странствиях дети повзрослели, окрепли, стали упорнее и исхудали от невзгод. Гретель всюду несла с собой тлеющую вину. И хотя этот груз отягощал девочку, она знала, что когда-нибудь сможет от него избавиться.

И вот они добрались до горной цепи. Ни снежные бури, ни пронизывающие ветра не остановили их. Вокруг высились хребты, белые и острые, словно зубы каменного зверя. Небо было светлым и чистым, но морозным. Щёки детей покраснели и обветрились, а губы посинели от холода. Гензель хотел повернуть назад, но Гретель ни за что бы ему не позволила.

После долгих дней восхождения они наконец оказались на вершине Хрустальной горы. От её красоты захватывало дух; ничего подобного Гензелю и Гретель видеть раньше не доводилось. Кристальные скалы вырастали прямо изо льда и снега, лежавшего у подножия горы. Птицы вились над головами, пронзая небо своими криками.

– Потрясающе, – прошептал Гензель. Гретель молча кивнула. – По крайней мере, дальше идти я бы просто не смог.

Перед ними высилась ледяная дверь. В её замочную скважину мог поместиться лишь палец. Ну или… куриная косточка! И Гретель сразу же полезла в карман. Но он был пуст. Девочка опускала руку всё глубже, и глубже, и глубже, пока не почувствовала пальцем холодный горный ветер. Карман оказался дырявым. Она потеряла косточку.

Брат и сестра принялись искать её.

– Когда ты видела её в последний раз? Прошлой ночью? Позапрошлой? – допытывался Гензель. Но Гретель не помнила. Ей стало страшно. Она повалилась наземь и горько заплакала, дрожа всем телом.

– Все эти месяцы, – простонала она, – ради чего? Ещё и тебя втянула! И подвела нашу новую маму!

Гензель укутал сестру в одежду, которую дети взяли в дорогу, а с приходом ночи улёгся рядом с Гретель и уснул.

Девочка не спала. За долгие часы она выплакала все слёзы, но не могла думать ни о чём, кроме своей беды. Вина пронзала её нутро, словно ледяной ветер, а появившиеся на ночном небе звёзды только напоминали ей о том, что неустанно ее терзало. Гретель чувствовала себя такой глупой и никчёмной, что была не в силах даже поднять глаза к небесным светилам.

На рассвете Гретель взглянула вниз, на проделанный ею и братом путь. Они могли бы вернуться, так ничего и не добившись. И снова – месяцы страданий. И снова – неотступное чувство вины.

В отчаянии Гретель подбежала к двери Хрустальной горы и заколотила по ней что было мо́чи, молясь, чтобы та открылась. Она стучала с такой силой, что поранилась об лёд. Потом девочка разбудила брата, который предложил ей обработать рану. Но Гретель отказалась.

– Я бы предпочла что-нибудь похуже.