Беззаботные годы - Элизабет Джейн Говард (1990)

Фред Рен был невысоким, жилистым и крепким. Выглядел он так, словно все в нем сжали; из конюшенного мальчишки он дорос до жокея, но после неудачного падения остался хромым. Уильяму он служил почти двадцать лет. Раз в неделю он напивался до такого состояния, что оставалось загадкой, как он умудрялся взобраться по лестнице на сеновал, где спал. Об этом поведении Рена знали, но смотрели на него сквозь пальцы, поскольку в остальном он был отличным конюхом.

– Миссис Эдвард тоже приедет, да?

– Сегодня. Все приедут.

– Вот и я слышал. Миссис Эдвард славно управляется с этой каурой. Приятно посмотреть на нее верхом. Я мало видывал таких, как она.

– Верно, Рен, – Уильям потрепал Мэриголд по шее и повернулся, чтобы уйти.

– Еще одно, сэр… Вы не скажете рабочим, чтобы смыли цемент? А то у меня сточные трубы забьются.

– Скажу.

«Сказали бы еще, пусть свои лестницы убирают на ночь, а то не двор у меня, а свинарник. Опилки, ведра, мою воду льют, как хотят, я сыт ими по горло, этими наглецами». Думая все это, Рен стоял и смотрел вслед своему хозяину. Но старика никому не остановить: Рен не удивился бы, узнав, что следующим делом он задумал снести конюшни. От одной мысли об этом ему становилось тошно. Когда он впервые очутился здесь, ни о каких автомобилях даже речи не было. А теперь их аж два – мерзкие вонючие железяки. Если мистеру Казалету взбредет в голову завести еще, куда же он будет их ставить? «Только не ко мне в конюшню», – с дрожью подумал Рен. Он быстро старел, хоть и думал, что этого никто не замечает, и нынешние времена были ему не по душе.

Просьба Рена насчет сточных труб заставила Уильяма задуматься. В новых постройках понадобится своя вода. Может, стоило бы пробурить новую скважину. Тогда для сада и конюшен можно будет брать воду из одного источника, вместо того чтобы поливать сад водой из дома… вот именно! Надо будет выбрать место после обеда. Он поговорит об этом с Сэмпсоном, но Сэмпсон же ничего не смыслит в водяных скважинах, воду ему не найти даже ради спасения собственной жизни. Взбодренный мыслью об очередной затее, Уильям тяжелой походкой направился к гаражам.

* * *

Тонбридж открыл дверь перед Дюши, она благодарно опустилась на заднее сиденье старого «даймлера». После жарких оживленных улиц в машине было прохладно и слабо пахло молитвенниками. Весь багажник заполнил большой заказ из бакалеи, рядом с Дюши на сиденье стояла новая корзина с секаторами в ней, для ящика минеральной воды осталось место только на переднем сиденье.

– Нам надо еще забрать заказ у мясника, Тонбридж.

– Хорошо, мэм.

Она переколола шляпную булавку, которая, казалось, впивалась ей прямо в голову. Срезать розы теперь слишком жарко, придется подождать до вечера. После обеда она немного отдохнет, а потом выйдет в сад. В такую погоду она жалела о каждой минуте, потраченной не в этой прохладной машине.

Мясник вышел с бараниной в свертке. И первым же делом рассыпался в извинениях за то, что предыдущий заказ оставлял желать лучшего. Провожая ее машину, он приподнял шляпу-канотье.

Тонбридж напутал со сладким.

– Мне нужны разные ягоды, а не только крыжовник. Боюсь, вам придется их вернуть.

В магазин Тонбридж вошел нехотя. Ему не нравилось как покупать конфеты, так и возвращать их, потому что хозяйка магазина была резка с ним и напомнила ему Этиль. Но он, конечно, подчинился. Это же его работа.

Он доставил Дюши домой со скоростью двадцать траурных миль в час, которую обычно приберегал для миссис Эдвард или миссис Хью, когда они были беременны. Дюши ничего не заметила; управление машиной – это для мужчин, пусть себе ездят так быстро, как им заблагорассудится. Если она и управляла чем-либо в своей жизни, то лишь пони, запряженным в повозку, когда была намного моложе. Однако она заметила, что вся эта суета с конфетами расстроила его, поэтому уже дома, пока он помогал ей выйти из машины, сказала: