Компаньон - Кристина Гедони (2020)

Мужчина посмотрел на печатный текст и замешкался. Похоже, не знал, как рассказать мне результаты пройденного обследования. Не мог подобрать слова.

– Кхм… В общем… У Вас действительно опухоль мозга, – произнёс он. – И она неоперабельная. Мне жаль.

Я изумлённо округлила глаза от услышанного.

– Как? Шансов нет? Совсем?

Он покачал головой.

– Нет. Опухоль расположена в таком месте, что до неё попросту не добраться. Мы ничего не можем сделать.

Я молча вперила взгляд в пол и попыталась осознать услышанное. Опухоль. Неоперабельная опухоль мозга. У меня. У двадцати трёхлетней девушки, год назад окончившей университет. Разве так бывает?

– Элизабет, – мягко сказал врач, положив ладонь мне на плечо. – Не отчаивайся. Лечение может продлить твою жизнь на приличный промежуток времени. На год, два. Это очень большой срок для онкологического больного. Не всё потеряно. Ты ещё можешь пожить.

Слёзы вдруг подступили к глазам.

– Да? – Я вскочила на ноги. – И что это будет за жизнь?

– Вполне нормальная жизнь. Медицина не стоит на месте.

– Какая жизнь? Вполне нормальная?! – Я метнула в него молнию взглядом, придя в бешенство от услышанного. – Что в Вашем понимании есть «нормальная жизнь»??!

Он молча смотрел на меня, плотно сомкнув губы.

– Таблетки и инъекции каждые несколько часов, обмороки, проблемы с координацией, облучение, – я загибала длинные тонкие пальцы один за одним, вспоминая прочитанную в интернете информацию. – Адские головные боли, облысение из-за терапии, потеря ориентации во времени и пространстве, частичная амнезия, тошнота и бесконечные головокружения. И это в лучшем случае! Это, по-вашему, «вполне нормальная жизнь»?!

Мужчина продолжал молчать. Думаю, осознавал, что такую жизнь вряд ли можно было назвать нормальной.

– Я не хочу так жить! – Воскликнула я, не в состоянии себя контролировать. Слезы ручьём хлынули по щекам. – Не хочу умирать! Не хочу!..

Под конец фразы голос сорвался. Я натянула рукава водолазки на ладони и закрыла лицо руками. Громко всхлипывая, хватала ртом воздух и тряслась, задавая себе один единственный вопрос: «Почему?» Ну, почему? Почему это случилось именно со мной? Почему это случилось сейчас, а не через пару десятилетий? Я не готова! Я слишком молода, чтобы умирать!

Приобняв одной рукой за плечи, врач завёл меня в свой кабинет и прикрыл дверь. Положив бумаги на стол, он налил в пластиковый стаканчик прохладной воды и протянул мне.

– Возьми, – сказал он. – Выпей. Тебе нужно успокоиться.

Я послушно взяла воду и сделала пару глотков, после чего громко всхлипнула. Грудь всё ещё сковывали спазмы. Дышать было очень тяжело. Но в целом истерика медленно, но верно утихала.

– Ой, – вдруг озабоченно выдохнула я. – Сумка… В коридоре…

– Сейчас принесу.

Мужчина вышел и спустя полминуты вернулся обратно с мешковатой кожаной сумкой в руках. Положив её на стул для пациента, он взял со стола пачку салфеток и дал мне.

Взяв бумажный платочек, я вытерла лицо и тяжело вздохнула. До сих пор немного трясло, но биться в истерике больше не было сил.

Мне стало стыдно за своё поведение. Зачем я накинулась на врача с обвинениями? Нагрубила? Это ведь не его вина, что я больна. Он всего лишь диагностировал заболевание и рассказал об этом. Доктор Рейджен пытался всеми силами подбодрить меня, а я…

– Мистер Рейджен, – я виновато посмотрела на доктора. – Простите меня за моё поведение. Я не должна была грубить Вам.

– Всё в порядке, – тот мягко улыбнулся. – Ты не первая, кто так бурно реагирует. Я привык.

– Всё равно. Извините, – я вздохнула. – Мне очень стыдно.

Он решил сменить тему.