Пустой Трон - Бернард Корнуэлл (2015)

Хитрая эта организация, христианская Церковь. Едва лорд становится богат, он строит храм или монастырь. Этельфлэд настояла на возведении в Сестере церкви еще до того, как начала укреплять стены и углублять ров. Я доказывал, что это пустая трата денег, что она всего лишь построит заведение, где попы вроде Риксега станут набирать жирок, но Этельфлэд стояла на своем. Сотни мужчин и женщин живут при церквях, в аббатствах и монастырях, основанных лордами, и по большей части не делают ничего, кроме как едят, пьют да бубнят время от времени молитвы. Монахи работают, конечно. Они трудятся на полях, полют огороды, рубят лес, таскают воду и переписывают книги, но все ради того, чтобы их начальники могли жить как аристократы. Ловкий план – заставлять других работать, чтобы самому наслаждаться роскошью. Я зарычал негромко.

– Церемония скоро закончится, – попытался утешить меня Финан, решивший, что мой рык вызван болью.

– Не приказать ли принести вина с медом, господин? – спросил озабоченный Осферт.

Осферт был незаконнорожденным сыном короля Альфреда, и более достойный человек не ступал еще по земле. Я часто пытался представить, какой государь вышел бы из него, родись Осферт от жены, а не от перепуганной служанки, задравшей юбки ради королевской прихоти. Из него мог получиться великий правитель, справедливый, умный и порядочный, но на нем вечно лежало клеймо бастарда. Альфред хотел сделать сына священником, но Осферт упрямо выбрал путь воина, и мне посчастливилось заполучить его в свою дружину.

Я смежил веки. Монахи пели, а один из колдунов размахивал металлической чашкой, подвешенной на цепи, заполняя церковь дымом. Я чихнул – это было больно, – потом у двери началась вдруг суматоха. Я подумал, что прибыл Этельред, но, открыв глаза, увидел епископа Вульфхерда со сворой попов-прихлебателей.

– Если тут затевается заговор, то этот любитель мять сиськи в самой его гуще.

– Не так громко, господин, – упрекнул меня Осферт.

– Любитель мять сиськи? – переспросил Финан.

Я кивнул:

– Так мне сказали в «Снопе».

– О нет! Нет! – возмутился Осферт. – Не может быть, он ведь женат!

Я расхохотался, потом снова закрыл глаза.

– Не стоит тебе говорить подобные вещи, – заявил я Осферту.

– Почему, господин? Это ведь просто грязные слухи! Епископ женат.

– Не стоит, потому что мне больно, когда я смеюсь, – сказал я.

Вульфхерд был епископом Херефордским, но бо́льшую часть времени обретался в Глевекестре, потому как именно тут хранились глубокие сундуки Этельреда. Вульфхерд ненавидел меня и сжег мои постройки в Фагранфорде в попытке выжить меня из Мерсии. Он не принадлежал к породе жирных священников, а, напротив, был тощ как тесак. При виде меня его суровое лицо расплылось в принужденной улыбке.

– Господин Утред!

– Вульфхерд, – буркнул я в ответ.

– Рад видеть тебя в храме, – продолжил он.

– Но только не с этим, – прошипел один из его приспешников.

Я открыл глаза и понял, что он указывает на молот, висящий у меня на шее. Это был символ Тора.

– Осторожно, поп, – предостерег я, хотя был слишком слаб, чтобы наказывать за дерзость.

– Отец Пенда, давай помолимся, чтобы Господь вразумил лорда Утреда отринуть свои языческие побрякушки, – сказал Вульфхерд. Потом обратился ко мне: – Бог прислушивается к нашим молитвам.

– Неужели?

– Я молился о твоем выздоровлении, – солгал прелат.

– И я тоже, – заметил я, прикоснувшись к молоту Тора.

Вульфхерд улыбнулся уклончиво и отвернулся. Попы последовали за ним, как цыплята за наседкой, все, кроме молодого отца Пенды, который стоял и с вызовом смотрел на меня.

– Ты бесчестишь храм Божий! – громко заявил он.

– Просто уйди прочь, отец, – посоветовал Финан.

– Это мерзость! – Священник едва не сорвался на крик, указывая на мой молот. В нашу сторону стали поворачиваться головы. – Мерзость в глазах Господа!