Человек-невидимка. Чудесное посещение - Герберт Уэллс (1895)

Она постучала и тут же вошла. При входе ее незнакомец сделал быстрое движение, и она едва успела увидеть что-то белое, мелькнувшее под столом. Он, очевидно, что-то подбирал с полу. Она поставила горчичницу на стол и при этом заметила, что пальто и шляпа гостя висят на стуле перед камином, а на стальной решетке стоит пара мокрых башмаков. Решетка, конечно, заржавеет. Миссис Холл решительно приблизилась к камину и заявила тоном, не допускающим противоречия:

– Теперь, я думаю, можно взять ваши вещи и просушить.

– Оставьте шляпу, – сказал приезжий сдавленным голосом. Обернувшись, она увидела, что он сидит выпрямившись и смотрит на нее.

С минуту она стояла, вытаращив глаза, потеряв от удивления дар речи.

Нижнюю часть лица он прикрывал чем-то белым – салфеткой, которую он привез с собой, – так что ни его рта, ни подбородка не было видно. Поэтому-то голос прозвучал так глухо. Но не это поразило миссис Холл. Лоб незнакомца, начиная от края синих очков, был обвязан белым бинтом, а другой бинт закрывал его уши, так что неприкрытым оставался только розовый острый нос. Нос был такой же розовый и блестящий, как в ту минуту, когда незнакомец появился впервые. Одет он был в коричневую бархатную куртку; высокий черный воротник, подшитый полотном, был поднят. Густые черные волосы, выбиваясь в беспорядке из-под пересекающихся бинтов, торчали пучками и придавали незнакомцу чрезвычайно странный вид. Эта закутанная и забинтованная голова так изумила миссис Холл, что от неожиданности хозяйка на минуту оцепенела.

Он не отнял салфетки от лица и, по-прежнему придерживая ее рукой в коричневой перчатке, смотрел на хозяйку сквозь непроницаемые синие стекла.

– Оставьте шляпу, – снова невнятно сказал он сквозь салфетку.

Миссис Холл, оправившись от испуга, положила шляпу обратно на стул перед камином.

– Я не знала, сударь… – начала она, – что… – и смущенно замолчала.

– Благодарю вас, – сказал он сухо, переводя взгляд от нее к двери и обратно.

– Я сейчас все высушу, – сказала она и вышла, унося с собой одежду. В дверях она снова посмотрела на его белую забинтованную голову и синие очки; он все еще прикрывал рот салфеткой. Закрывая за собой дверь, она вся дрожала, и лицо ее красноречиво свидетельствовало о совершенном смятении. – В жизни своей… – прошептала она. – Ну и ну! – Она тихо вернулась на кухню и даже не спросила Милли, с чем та сейчас возится.

Незнакомец между тем внимательно прислушивался к удаляющимся шагам хозяйки. Прежде чем отложить салфетку и вновь приняться за еду, он испытующе посмотрел на окно. Проглотив кусок, он опять, уже с подозрением, посмотрел на окно, потом встал и, держа салфетку в руке, подошел и спустил штору до белой занавески, прикрывавшей нижнюю часть окна. Комната погрузилась в полумрак. Несколько успокоенный, он вернулся к столу и продолжал свой завтрак.

– Бедняга, он расшибся, или ему сделали операцию, или еще что-нибудь, – сказала миссис Холл. – Весь перевязанный, даже смотреть страшно!

Она подбросила угля в печку, поставила козлы для сушки платья и разложила на них пальто приезжего.

– А очки! Да что говорить, водолаз какой-то, а не человек. – Она повесила на козлы его шарф. – А лицо закрывает тряпкой! И говорит сквозь нее!.. Может быть, у него рот тоже болит!

Тут она обернулась, вдруг вспомнив о чем-то.

– Боже милостивый! – воскликнула она. – Милли! Неужели блинчики еще не готовы?