Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро - Адам Бревер (2012)

Его рука сползает с твоего плеча на грудь; от твоей кожи его ладонь отделяет лишь ткань твоего платья. У тебя только начала формироваться грудь, и ты почти не трогаешь себя там – она еще как будто и не твоя. Но его руки уже на ней. Вначале ты просто смотришь на все это, словно откуда-то сверху, но потом тебе делается не по себе, словно на твоей коже образовался ледник, и при этом ты так горишь изнутри, что лед почти тотчас же тает, стекая холодным потом; живот сводит, и ты боишься, как бы тебя сейчас не вырвало. Но отвратительнее всего – и оттого совсем уж непонятно, – что Бадди при этом выглядит простодушным и чистосердечным, как будто он – воплощенная доброжелательность. И когда его руки перемещаются к низу твоего живота, ты думаешь лишь о том, что хочешь быть дома, но каков он, этот твой дом, представить не можешь, и потому лишь пытаешься отодвинуться от него – медленно, дюйм за дюймом, пока наконец кровать не кончается и ты не падаешь на пол.

В воскресенье миссис Мартин принаряжает тебя, и ты уже не одиннадцатилетняя девочка, но уменьшенная копия пожилой богомолки, бесформенной и бесполой. Чулки до самого верха. Черные туфли, слишком тяжелые для ходьбы. Наряд, вполне подходящий для церкви, куда тебя и ведут. Она говорит, что тебе это нужно. Ей не нравится, что ты была замкнутой в последние два-три дня. (Тебе кажется, что это, скорее, завуалированный намек на твою мать, нежели подозрение, что под ее крышей могло случиться нечто ужасное.) Затем она поправляет себя: нам всем, мол, это нужно. Только так мы можем прийти к благочестию. (Возможно, она все же кое о чем подозревает…) Ты спрашиваешь, пойдет ли с вами Бадди, и она бормочет, что нет, у его матери, мол, на него другие планы, и ты не спрашиваешь какие, а она не удосуживается объяснить, и ты чувствуешь облегчение, потому что, если бы он пошел, тебе пришлось бы сидеть рядом с ним на церковной скамье.

Ты знаешь, что должна рассказать. Рассказать ей всю правду о том, что сделал Бадди. Но ты не знаешь как. И потом: вдруг ей и так уже все известно, хоть она и не подает виду?

Сидя рядом с тобой на скамье, она наклоняется и отрывистым шепотом требует, чтобы ты скрестила ноги. «Воззови к Господу – и будешь услышана». И она советует тебе опускать голову, когда улыбаешься. А когда идешь там, где много людей, надо смотреть вниз, себе под ноги, или на какой-нибудь предмет впереди. Зрительный контакт может передать неуместное сообщение. «Не стоит расслабляться только потому, что это церковь», – говорит она. Искушение повсюду, и оно постоянно тебя испытывает, а где еще испытывать искушением, как не в молельном доме? Когда ты поднимаешь голову и киваешь, показывая, что все поняла, она шлепает тебя по колену тыльной стороной ладони и шипит сквозь зубы: «Разве я не говорила тебе опускать голову?»