Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро - Адам Бревер (2012)

В сиротском приюте ты жила по установленным там правилам. Здесь ты чувствуешь себя так, словно есть лишь одно-единственное правило – Библия. Как и во всех прочих домах, у тебя есть небольшая спаленка, обставленная самым необходимым, единственное место, где ты можешь побыть наедине с собственными мыслями. Но стоит переступить порог этого дома, и ты становишься легкомысленной и забывчивой, а кому-то даже кажешься слабоумной. Цель у тебя всегда одна: покончив с рутинными домашними обязанностями, убежать в свою комнату, где можно вытащить ту обложку журнала «Time» и долго-долго смотреть на нее, веря, что это – дверь к чему-то лучшему.

Ты сидишь на краешке его кровати. Кузен Бадди, словно оказывая честь, пригласил тебя в свою комнату. Ты стараешься избегать его с того самого дня, как поселилась в этом доме. Быть может, он выглядит слишком радушным, а единственное, чему ты научилась за годы скитаний, это не доверять тем, кто чересчур радушен. Особенно мальчикам. Но его приглашение подано как нечто особенное: теперь, по его словам, он относится к тебе, как к члену своей семьи. Говорит умные слова, всего парой предложений дает понять, что ты заслужила его внимание, и внезапно ты ощущаешь прилив гордости. Всего на миг ты забываешь, что никогда не стремилась к его обществу. Хотя он уже подросток, Бадди носит то, что требует бабушка, – брюки-хаки и строгую белую рубашку. И то, и другое всегда выглажено. На тебе – платье, длинное, опускающееся ниже лодыжек. Миссис Мартин говорит, что носить что-то другое – значит искушать дьявола. Ты не уверена насчет дьявола, но Бадди в твою комнату никогда не войдет. Она слишком детская. Слишком скромная и непритязательная. Вот у него – комната молодого человека. И все равно в ней стоит какой-то мальчишеский, спертый, солоноватый запах, настолько тяжелый, что не помогает даже открытое окно. Вообще-то его комната выглядит чистой и опрятной – другого миссис Мартин и не потерпела бы. Несколько раз в день она проходит мимо, заглядывая в приоткрытую дверь, ворчливо напоминая, что чистота – залог благочестия. Но с кровати, на которой ты сидишь, нетрудно заметить признаки беспорядка. Кучка грязных носков. Комочки пыли. Скомканные бумажки. Все это – в углах, там, куда никто не заглядывает.

– Не бойся, – говорит он. – Я же сказал: здесь ты в полной безопасности.

– Я и не боюсь.

Что еще ты можешь сказать?

– О, могу поспорить, что в глубине души ты такая же нервная, как и твоя мать.

– Я не боюсь, – повторяешь ты шепотом, глядя прямо на приоткрытую дверь – вдруг миссис Мартин вздумается заглянуть в комнату еще раз?

– Да не волнуйся ты так, – говорит он. – Это нормальный дом. Моя бабушка уверена, что нас защищает Господь.

Он вытягивает руку и сдавливает тебе плечо. На секундочку у тебя возникает ощущение, что у него вполне хватит силы сломать кость…

– У нас тоже нормальный, – отвечаешь ты.

– Говори, пожалуйста, громче. Я тебя почти не слышу.

– Просто у нас с мамой была черная полоса. Так бывает.

Ты дергаешь плечом, но он не убирает руку.

– Черная полоса, – повторяет Бадди с неприятным, немного ханжеским и злобным смешком. – У нас здесь черных полос не бывает. У нас всегда все тип-топ.

– Я скоро вернусь домой. Как только мама сможет вернуться к работе. – Ты передвигаешься ближе к краю кровати, в душе надеясь, что просто свалишься на пол. – Знаешь, она работает в Голливуде. Над фильмами.

Он подсаживается ближе.

– Монтирует фильмы. Редактирует. А еще она знает многих звезд. Она там в самой гуще всего. Так что все будет в порядке.