Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон (1999)

Первое, что она отметила, – запах. Может, где-то в углу стоит незакрытый ночной горшок? Но тут Сара припомнила, что при внезапной смерти прекращается работа всех мышц тела. Это лишь дополняет сей мерзкий процесс еще большим унижением, посмертным. Акушерка подумала, что эта несчастная умерла в собственных экскрементах, и от этой мысли ее всю передернуло.

– С вами всё в порядке? – осведомился Мэллой.

Сара ощетинилась от этой его притворной заботливости.

– Как она умерла? – спросила акушерка, оглядываясь вокруг в поисках следов преступления. К счастью, она не обнаружила никакой крови.

– Ее задушили.

– Кто-то чужой забрался в дом?

– Никаких следов взлома не обнаружено.

Верхний ящик комода был наполовину выдвинут, как будто кто-то в нем уже рылся. Видимо, Мэллой. Не в силах лично копаться в ящике, Сара подошла поближе и осмотрела то, что уже было на виду. Сначала она не поверила собственным глазам. Не отдавая себе отчета, женщина протянула руку и ощупала лежащий сверху предмет туалета. Да, она не ошиблась. Сара сразу поняла, пропуская ткань между пальцами, что это великолепная ручная работа. Шелк. На секунду акушерка представила эту ткань, прилегающую к безупречной коже девушки, и тут же отдернула руку.

– Она мертва, – грубо напомнил Мэллой. – Вы ее этим не обидите.

Сара бросила на него уничижительный, как она надеялась, взгляд. Детектив-сержант относился к тому типу людей, которых ее мать именовала «простолюдинами». Человек, лишенный образования и должного воспитания. Даже его тело, казалось, было создано для грубого физического труда – широкая грудь, мощные плечи… Сара подумала о собственном отце и о других мужчинах, которых помнила по своей прежней жизни, – людях худощавых и хрупких, чья сила и влияние проистекали из их богатства и знаний. Они были опасны, они могли сокрушить любого, кто встанет на их пути. Но детектив Мэллой тоже опасен – правда, в другом смысле. Саре следует постоянно помнить об этом.

Она снова посмотрела на комод. На крышке почти ничего не лежало – лишь щетка, расческа и несколько шпилек для волос. Разве что щетка – Сара заметила это, когда ее перевернула, – оказалась в серебряной оправе, а расческа была сделана из черепахового панциря.

Что-то здесь не так. Что-то совершенно неправильное. Забыв про детектива Мэллоя, который по-прежнему наблюдал за ней, стоя в дверях, Сара толчком задвинула верхний ящик и открыла следующий. Он был пуст.

– Все остальные тоже пусты, – сказал Мэллой.

Сара не обратила на это никакого внимания. Она сосредоточенно пыталась сообразить, что к чему. Подошла к платяному шкафу и распахнула дверцы. Внутри висело несколько предметов одежды.

– Она была в ночной рубашке, когда ее убили? – спросила акушерка.

– Нет. Она была полностью одета. Даже в туфлях.

В шкафу висели только две английские блузки и один жакет, а также немного нижнего белья – едва достаточно, чтобы заполнить один ящик. Эти данные кое о чем свидетельствовали, только Сара еще не могла сообразить, о чем именно. Блузки были простого покроя, но она немедленно опознала работу опытной мастерицы-портнихи, взглянув на изящные складки, заложенные по лифу одной из них. Сара протянула руку к жакету, пытаясь не думать при этом о девушке, которая еще совсем недавно его носила. Акушерке казалось, что она все еще ощущает запах, который источало тело юной особы, этот аромат, истекающий из складок великолепной шерстяной ткани. У Сары даже на секунду закружилась голова. Она справилась с этой мимолетной слабостью и осмотрела жакет повнимательнее. Пуговицы перламутровые, перед изящно украшен тесьмой. Миссис Брандт повертела жакет в руках, уже зная, что она сейчас обнаружит или, по крайней мере, должна обнаружить, если у девушки не хватило сообразительности это убрать. Но ума у той точно не хватило, и вот оно, прямо перед глазами – имя женщины, для которой данный предмет одежды был предназначен. Портниха вышила его на подкладке жакета.