Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Будете держаться вместе, и никто вас не одолеет. Видите мои пальцы? — Он вытянул вперед растопыренную пятерню. — Джеймси, возьми один папин палец и согни его назад.

— Я не стану делать больно своему папочке.

— Тогда я это сделаю, — заявил Пэдди и, решительно схватив Майкла за мизинец, надавил на него.

— Ой-ой-ой! — воскликнул Майкл и, вскочив с места, принялся кружить по комнате.

Мы с мальчишками и Бриджет покатывались со смеху. Потом Майкл остановился и сжал пальцы в кулак.

— Теперь смотрите сюда. Мои пальцы сжаты в кулак. Я крепко держу их вместе. А теперь, mo bouchaill, мой мальчик, попробуй согнуть его сейчас.

Пэдди не удалось даже сдвинуть палец с места.

— Сейчас они сильны, потому что все эти ребята держатся вместе. Вместе. Вы все поняли, мальчики?

— Мы поняли, папа, — быстро ответил Пэдди, а Джеймси все кивал и кивал, потряхивая своими пухлыми щечками.

— А теперь — спать, — объявила я.

Мы устроили детей на тюфяк с соломой у очага.

— Расскажи нам какую-нибудь историю, папа, — попросил Пэдди.

— Истории будем рассказывать днем, — сказал Майкл. — А завтра нас ждет работа.

Я уложила Бриджет в грубоватую колыбель, которую Майкл сделал своими руками, а сама растянулась на нашем набитом соломой матрасе.

Майкл нашел в лесу bogdeal — окаменевшую древесину времен, «когда Ирландия была вся одета лесами», — и бросил в огонь. Пламя сначала стало голубым, как цветы на холме Джентиан Хилл, а затем — пурпурно-красным, как фуксии, которые расцветут перед нашим домом.

— Майские цветы в октябре, — сказала я Майклу.

Он снял штаны и улегся рядом со мной. Я укрыла его одеялом.

— Лежим тут, в тепле и уюте, — везет нам. А Майра мается там в своей тюрьме, — тихо сказала я.

Майкл крепче прижался ко мне.

— Такое чувство, что она расплачивается за наше с тобой счастье. Это просто невыносимо.

— Майра сильная, — ответил Майкл.

— Я уже устала слышать это. Что означают эти слова? Она что, страдает меньше оттого, что сильная? Она напугана, Майкл. Майра никогда и ничего не боялась, но этот агент — жесткий и суровый человек. Старый майор позволил этому Джексону привести сюда миссионеров.

— Миссионеров? Я что-то не понял, Онора.

— Чтобы обратить нас в протестантскую веру. Мы — дикари, язычники, и поэтому не должны иметь приличной земли. Ты на своих плечах вынес на поля огромное количество водорослей, мы столько садили, обрабатывали эту землю, пропалывали, ждали урожая, и после всего этого Джексон рвется поднять ренту и выгнать нас отсюда. И все потому, что Джонни Лихи утонул, а отец Джилли не разрешил Майре выйти замуж снова.

Майкл обнял меня одной рукой.

— И никакая она не сильная, — тем временем продолжала я. — Точнее, это флиртующая и развязная Жемчужина сильная, а Майра — Майра как раз напугана, как и я.

— Тс-с-с, Онора, тс-с-с.

— Майкл, этот преподобный Смитсон, он хочет забрать у нас и Пресвятую Богородицу тоже.

— Успокойся, a stór, — остановил меня Майкл, — они не могут изгнать с земли Деву Марию. Ирландия принадлежит ей.

— Могут, могут, если она задолжает им ренту, — возразила я и тяжело вздохнула. — Ох, Майкл, я так волнуюсь. Этот Джексон — совсем другое семя, другая порода. Он ненавидит нас. И ему известно, что ты находишься на земле Маллоя. От лендлордов наших нам никогда не было особой пользы, однако от них никогда не веяло таким ледяным холодом и неприкрытой ненавистью, как от Джексона. Этот холод доходит до моего сердца и пронизывает до костей — как в тумане. И это ужасный туман, Майкл.

— Может, сделаем по глоточку poitín, a stór?

— Poitín?

— Это согреет тебя и немного приглушит твои страхи.

— Даже не знаю. Я пила виски только на танцах, поминках или свадьбах. И никогда — чтобы просто посидеть и поговорить.

— А ты попробуй.

— Только я не хочу быть пьяной.