«Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста - Отто Кариус (2013)

Бесполезность многих мер, принятых в непосредственной близости к фронту, также вызывала у нас недовольство. Например, кто-то пришел с идеей укрепления дорог в заболоченном районе вокруг Тосно. Предполагалось сделать деревянные настилы и покрыть их асфальтом. Дороги уже были проложены до самой Гатчины, а затем приблизились к фронту. Русские, конечно, с удовольствием воспользовались этим и хорошими дорогами для наступления в январе 1944 года.

Нам приходилось обходиться бревенчатыми настилами почти три года. Бревенчатые настилы были отдельной историей! Каждый, кому приходилось по ним ездить, может кое-что рассказать. Несмотря на множество ответвлений, пробки на них были неизбежны. Ехать вне дорог было невозможно, даже далеко за линией фронта. Низкорослые заболоченные леса начинались сразу по левую и правую сторону.

В одной из поездок по этой «транспортной сети» я снова проявил себя с неприглядной стороны. Я возвращался с совещания, хотел попасть на фронт и, как всегда, спешил. Вдруг кто-то как ненормальный стал сигналить позади меня.

Я должен был съехать на один из боковых путей и дать ему проехать, потому что у него была явно более мощная машина, и он спешил еще больше, чем я. Но если бы мы съехали на одно из этих ответвлений, то рисковали почти наверняка выбиться из этой сети дорог. Движение было беспрерывным, и никто не остановился бы, чтобы позволить нам попасть на нее обратно. Поэтому я продолжал ехать вперед, даже когда оглянулся и убедился в том, что позади была машина со штабным флажком.

В конце концов один из обычных заторов заставил нас остановиться, и я вскоре получил увесистый «подзатыльник». Это был гауптман из штаба Линдеманна, командующего группой армий «Север». Он тут же устроил мне головомойку.

Когда я объяснил ему, что мое присутствие на фронте столь же важно, как и его инспектирование, и что он, наверное, даже не смог бы тут ездить, если бы не солдаты, удерживавшие фронт, он потребовал мои документы.

– Вы доложитесь командующему армией и узнаете от него лично, что необходимо, а что нет! – объявил он мне грозным тоном.

И на следующий день я узнал, что было необходимо, и что нет. Линдеманн принял меня доброжелательно. В боях у «Западного вала» он познакомился с моим отцом. Вместо разноса, произошел забавный разговор.

– Ну и везет же этому парню, – говорили мои товарищи, когда я вернулся с этого рандеву с довольной улыбкой.

После многих недель русские наконец были утихомирены в секторе к югу от Ладожского озера. Они опять затихли. Мы отступили от линии фронта и расположились в Чернове, близ Гатчины. Большинство машин было готово для отправки в ремонтные мастерские; нужно было ликвидировать обычные в период обкатки мелкие неполадки. Командир нашей роты был переведен, и командование ротой перешло к бывшему заместителю, обер-лейтенанту фон Шиллеру. Я оставался единственным еще одним офицером в роте до лета следующего года.

Во время перерыва в боевых действиях я получил задание разведать дороги на подступах к Ленинграду, которые ведут на север от Гатчины к дороге вдоль береговой линии, и связующие дороги между ними. Занимаясь этим, я должен был установить контакт с пехотой на фронте. В дополнение к этому нужно было проверить на прочность все мосты и дренажные трубы. При необходимости военные инженеры должны были их так укрепить, чтобы пролет соответствовал габаритам «тигра», а проезд украшал знак нашего тактического подразделения с изображением мамонта.

К сожалению, русские стали единственными, кто пожинал плоды нашей работы там, когда наступали в 1944 году.

Во время этих разведывательных поездок у меня была возможность ознакомиться с ленинградским фронтом. За несколько километров по шоссе нам был виден работающий в порту кран. Кран этот доставил нам огромное количество проблем, потому что он был великолепным наблюдательным пунктом для русских.