Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл (1981)

Красноватое сияние обрисовывало башенку с двумя опрокинутыми чашами весов – колоколами… А на колокольне нет лестницы! Утром была! Шарп сосредоточился и вспомнил: оторвав взгляд от обнаженной Терезы, он раздвигает шторы и смотрит на колокола и металлическую лестницу, прислоненную к стене рядом с ними. Он заметил ее лишь мельком, но она успела запечатлеться в мозгу.

Кому она могла понадобиться? Стрелок поглядел вправо-влево на часовых, расставленных по балконам. Ну конечно! Щепетильный Ноулз не поставил солдата лишь на один балкон – на командирский. Ни к чему, рассудил он, рядовому любоваться холостяцкими утехами капитана Шарпа. А Эль Католико – не дурак. Сто против одного, что испанец попытается проникнуть в дом через неохраняемый балкон. Лестница с удобной площадки – церковной крыши – дотянется до дома, и как только мушкетный залп с крыши уложит часовых, Эль Католико со своими лучшими бойцами пробегут по железным пруткам и ворвутся в спальню. И сладостна будет его месть!

Фантазия, подумал Шарп, стоя у окна. А собственно, почему фантазия? На рассвете, в три или четыре утра, когда у часовых слипаются глаза… К тому же разве это не единственный способ?

Капитан свесил с балкона ноги, цыкнул на ближайшего часового и спрыгнул на мостовую.

Четверо людей в маленькой комнате первого этажа встревожатся, когда хватятся его, но он скоро вернется. Предупрежден – значит, вооружен.

Шарп бесшумно прокрался босиком в переулок, уводивший за церковь. Здесь, у церковной стены, его уже не могли видеть часовые. Огромный палаш он держал перед собой, лезвие смутно сияло в темноте. Вокруг стояла тишина, лишь вдали лаяла собака да шуршал ветер. Он ощущал растущее волнение, предчувствие смертельной опасности, но по-прежнему кругом не было ни звука, ни шевеления, и можно было вглядываться в козырек крыши без конца – в лунном свете тот казался совершенно невинным.

Вот и маленькая дверь на замке и засове, рядом с ней стена – грубая каменная кладка. Шарпу вновь показалось, что его идея слишком фантастична; все, что нужно сделать Эль Католико – это залечь на крыше церкви и дать мушкетный залп по неохраняемой спальне, а лестница понадобилась лишь затем, чтобы подняться на церковь из переулка. Но капитан понимал, что не успокоится, пока не осмотрит крышу. Поэтому он передвинул за спину палаш, заткнул его за пояс, поднял правую руку и ухватился за выступ нетесаного камня.

Шарп продвигался мучительно медленно, как ящерица бесшумно лез по стене, шаря по кладке пальцами ног в поисках опоры и скользя по стене ладонями – не отыщется ли где щель поудобнее. От рези в левом плече он то и дело морщился, но не сдавался – надо взглянуть на крышу, и нельзя отдыхать, пока он не покончит с этим. Наверное, Харпер разозлится, что его не позвали, но это не его дело, это личное дело Шарпа. Тереза – его женщина. Дюйм за дюймом поднимаясь по стене, Шарп думал о том, что ужасно не хочет ее терять.

У козырька зацепки кончились, вдобавок там был гладкий желоб глубиной в фут; выбраться на крышу никак не удавалось. Нужна была еще одна опора, и стрелок увидел ее далеко слева – металлический стержень, кронштейн для фонаря над дверью. Шарп дотянулся до него, ощутил в ладони ржавое железо, подергал – держится, повис на нем, поднял правую ногу – вся его тяжесть превратилась в умопомрачительную боль, пронзившую левое предплечье.

И тут кронштейн пошевелился! Достаточно было малейшего смещения, легчайшего царапанья стали по камню, чтобы Шарп потерял равновесие. Его спасла левая рука; казалось, будто в рану всадили мясницкий крюк и подвесили бьющееся, корчащееся тело к железному стержню. Капитан захрипел от нестерпимой муки, из открывшейся раны брызнула кровь и оросила мундир на груди. Он зажмурил глаза, заскрежетал зубами и, отбросив осторожность, нащупал край карниза, а потом с невыразимым облегчением медленно перенес тяжесть на правую руку.