Смерть после полудня - Эрнест Хемингуэй (1932)

Матадор должен одержать верх за счет знаний и техники. Когда это сделано с изяществом, зрелище просто бесподобное. Физическая сила почти не играет роли, исключая собственно миг убийства. Однажды у пятидесятилетнего «Эль Галло», Рафаэля Гомеса, старшего брата Хосе Гомеса по прозвищу Галлито, то есть Петушок, последнего представителя знаменитой цыганской династии матадоров, поинтересовались, какими упражнениями он ухитряется поддерживать силу для такого ремесла.

– Сила? – переспросил Эль Галло. – На кой черт она мне нужна? Бык с полтонны весом. Прикажете упражняться, чтобы мериться с ними силенками? Если быку нужна сила, пусть он и тренируется.

Если бы быкам позволяли набираться опыта, как это делают тореро, если бы быков, продержавшихся пятнадцатиминутку на арене, не убивали потом за кулисами, а напротив, вновь выпускали на бой, то они перемололи бы всех матадоров до единого. Коррида на том и основана, что это первая встреча дикого животного и пешего человека. Вот фундаментальная предпосылка современного боя быков, а именно, что бык впервые попадает на арену. Во дни оны разрешалось неоднократно использовать одного и того же быка, и в результате столько положили народу, что 20 ноября 1567 года Пий Пятый издал папскую буллу, отлучавшую от церкви любого властителя, который допускает в своих землях корриду, и запрещавшую хоронить по христианскому обычаю тех, кто погиб на арене. Впрочем, несмотря на эдикт, коррида в Испании продолжалась, и церковь в конечном итоге смирилась с этим обычаем, – при условии, что бык появится на арене один-единственный раз.

Вы, наверное, уже готовы решить, что, если бы быкам позволяли выходить на бой неоднократно, это превратило бы корриду в подлинный спорт. Что ж, я видел, как сражаются такие быки – да, в нарушение закона – в заштатных городках, на рыночных площадях, которые превращают в импровизированные арены, огородив их по периметру телегами. Такие бои называются capeas, и они нелегальны, если быки используются вновь. Тореро-стажеры, у которых нет финансовой поддержки, приобретают свой первый опыт именно на capeas. Это – спорт, дикий и примитивный, причем, по большей части, воистину любительский. Боюсь, однако, что из-за серьезного риска смерти он никогда не приживется в Америке и Англии, где спортсмены-любители увлекаются играми. Я не имею в виду игру со смертью, где нас пленяет ее близость и шанс уклониться. В играх пленяет победа, а уклонение от смерти мы подменяем уклонением от поражения. Вырисовывается симпатичный символизм, но надо иметь cojones[2] повнушительней, когда одним из принципиальных участников игры становится смерть. На капеях бык погибает редко. Провинциальные городишки зачастую слишком бедны, чтобы позволить себе гибель быка, да и никто из начинающих тореро не может купить шпагу, в противном случае они бы и не проходили свои университеты на капеях. Зато у богатого спортсмена здесь хороший шанс, коль скоро он может оплатить и быка, и личную шпагу.