Письма моей сестры - Элис Петерсон (2005)

– Эмс, я поняла, что ты имеешь в виду. Мне просто кажется, что Сэм должен серьезно, именно серьезно, – для убедительности я округляю глаза, – полюбить меня, прежде чем я познакомлю его с Беллс. Мы вместе всего девять месяцев, и они были фантастически хорошими. Я счастлива. И не хочу рисковать. Я боюсь, что Беллс встретит его и врежет ему по яйцам.

Лицо Эммы расплывается в улыбке.

– Но ведь она больше так не делает, верно?

В школьные годы мы с Эммой встречались с мальчишками во время ланча и неуклюже целовались с ними за школьной оградой. Помню, мне нравились два мальчика, Тоби и Бен, и я не могла выбрать, кому из них отдать предпочтение. Тогда я решила подвергнуть их «тесту Беллс». До этого с Беллс встречались другие мальчишки и в десяти случаях из десяти покидали наш дом с клятвенным обещанием никогда сюда не возвращаться. Поначалу я была просто убита этим, но потом решила повернуть ситуацию вспять. Ведь должен же найтись мальчишка, который пройдет это испытание!

Первым я пригласила домой Тоби и наблюдала, как Беллс налетела на него и ударила в пах. Вы спросите, в чем тут юмор. Мне было забавно наблюдать за его реакцией. Когда Беллс двинула Тоби, я видела, как он сморщился от боли и схватился за яйца. Но тут же сделал вид, что ничего не произошло, и спросил у меня, угощу ли я его чаем. Беллс завыла от смеха, и Тоби сообщил тогда, что он совсем забыл, что его мама велела ему вернуться домой к чаю.

Бен действовал по-другому. Он перехватил атаку Беллс и остановил ее. Ей это понравилось, и она потом часто спрашивала, когда он придет снова. И Бен действительно приходил! Он, по крайней мере, оказался на высоте. Неужели я боюсь, что Сэм проявит слабость?

– Ладно тебе, брось! Тогда нам было сколько? Четырнадцать? Пятнадцать? – усмехается Эмма.

– И мы вспоминаем о Тоби, уроде, который носил узкие кожаные пиджаки и делал вид, что сидит в «Гриз», и о Бене, рисовавшем фаллосы на коробках карандашей. Какая потеря! – смеюсь я.

– Белл оказала тебе добрую услугу.

– Знаю, – соглашаюсь я. – Но Эмма, речь идет о целых двух неделях. Не о нескольких днях на выходные, а о двух неделях.

Эмма качает головой.

– Кэти, это смешно. Беллс твоя сестра, хотя и своеобразная, но что с того? Ей хочется, чтобы ты была частью ее жизни. Это тебя так пугает? Вот сегодня вечером у меня на приеме была юная девушка из распавшейся семьи, с суицидальными… – Эмма резко замолкает, ведь информация о пациентах строго конфиденциальна. – Постарайся взглянуть на все объективно.

Официант уносит наши тарелки.

– Ты права. – Я пристыженно опускаю голову. – Прости, Эмма, у тебя на работе иногда бывают тяжелые моменты.

Она пожимает плечами.

– Беллс как-то живет с этим. Чего и тебе желаю. Когда ты видела ее в последний раз? Не мимоходом, а нормально?

– На прошлое Рождество. Я на два дня приезжала домой.

– Заранее никогда не угадаешь. Возможно, тебе понравится ее общество. Ситуация часто испытывает нас, – продолжает Эмма. – Жизнь всегда полна неожиданностей и никогда не бывает ровной.

После этих ее слов мне хочется спросить Эмму: «А какие испытания были у тебя?» Жизнь Эммы проходила гладко. Она ладила со своей семьей, брат был ее лучшим другом, в родителях она души не чаяла, Джонни ее обожал, они были созданы друг для друга, и теперь на ее пальце сверкал огромный бриллиант.

– Кэти, ты редко видишься с мамой. Когда-нибудь ты, возможно, пожалеешь об этом. – Эмма замолкает, ожидая моего ответа. – Что-то не так? Может, там дело в чем-то другом? – начинает допытываться она.

Я рассказываю Эмме о моей беседе с папой.

– Все слишком внезапно, вот и все. Не утаивает ли он от меня что-нибудь?

– Твой папа не станет тебе лгать, – убежденно заявляет Эмма. – Послушай, мне кажется, что они лишь хотят от тебя, чтобы ты больше общалась с Беллс.

– Мама даже не позвонила мне, не поинтересовалась, как прошло мое шоу, – вздыхаю я.