Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Интересы миссис Бердвайр многогранны, но ее настоящая страсть – водопроводы и системы канализации. Многочисленные путешествия позволили ей собрать огромное количество самой интригующей информации на эту тему, как и примечательных личных наблюдений. Беда заключалась в том, что меня все это не интересовало и не интересует ни в малейшей степени. Несомненно, в результате какого-то прискорбного инцидента еще в детстве, которому только доктор Чоун способен дать научное объяснение, мое отношение к канализации и всему, с ней связанному, сделалось сугубо негативным. Едва миссис Бердвайр оседлала любимого конька, мне стало до такой степени скучно, что я, продолжая изображать внимательного слушателя, мыслями уже отправился в завтрашний день, когда собирался пешком пуститься вдоль песчаных дюн в сторону Искендеруна… Но как вы сами столь метко отметили недавно, уважаемый ректор, просто поразительна способность одного явления вытекать из другого. Каким невероятным образом взаимосвязаны многие вещи!

Буссеншут наморщил лоб, словно ему задали сложную задачу.

– Самое существенное в системе канализации состоит в том, что для нее требуется большой объем земляных работ, как и при археологических раскопках. Не в этом ли взаимосвязь, на которую вы намекаете?

И его лоб разгладился, а на губах заиграла улыбка довольства собственной догадливостью.

– Вы совершенно правы. Хотя миссис Бердвайр была осведомлена о системах канализаций с древнейших времен и до наших дней, она придерживалась удивительно консервативных взглядов в том, что касалось ее самой. Короче говоря, она повсюду устраивала для себя обычную выгребную яму с добавлением антисептика. Таким сооружением был снабжен особняк в Алеппо, и мне пришлось пару раз лично проинспектировать его (по понятным причинам). И такими же «удобствами» миссис Бердвайр обставила свою жизнь в Греции. И когда там рыли выгребную яму, как совершенно мимолетно упомянула она в разговоре со мной, то обнаружили нечто другое. По моей просьбе она показала мне находку. И это оказался… Вы не поверите… – Эплби с интересом отметил полудетскую серьезность и драматизм, с которым Уинтер произносил сакраментальную фразу. – Это оказался античный мрамор.

Буссеншут не слишком заинтересовался.

– Что-нибудь греко-римское, как я предполагаю.

– Вовсе нет.

– Эллинистическое?

– Маленькая древняя мраморная скульптура. А патина! Бог знает, в чем она лежала, но патина такая, какой вы еще не видели. Миссис Бердвайр вещица понравилась. У нее приятная улыбка, так она сказала.

– О, боже, – выдавил из себя Буссеншут. – О, боже милостивый!

– Поскольку фигурку обнаружили совершенно неожиданно при рытье обычной ямы для дерьма, миссис Бердвайр отнеслась к ней как к «счастливой» монете, найденной случайно. Обычно, чтобы носить потом как талисман «на счастье», люди просверливают в таких монетах отверстия. Миссис Бердвайр предложила просверлить дырочку и в мраморной фигурке.

– Это плохо, – сказал Буссеншут. – Так не годится. Я однажды видел Венеру Милосскую с часами в животе. Но то была все-таки копия. А для каких же целей…

– Для пруда с рыбками. Она мечтала устроить здесь, у себя дома, такой пруд и посчитала, что если фигурку как следует отскоблить…

Буссеншут в голос застонал.

– …ее можно использовать как насадку разбрызгивателя для фонтана.

– Довольно, Уинтер! Мы с мистером Эплби вникли в суть дела. Словом, вы завладели этим мраморным изделием.