Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Они прошли в гостиную, открыли одно из французских окон и выбрались на холод темной террасы. Несколько мгновений им ничего не было видно, а затем оба издали дружное восклицание. Природа, столь безликая и невыразительная на протяжении последних тридцати шести часов, разыграла потрясающее шоу. С внезапностью, которую, вероятно, не смогли бы объяснить и метеорологи, дождь сменился снегопадом, и снег уже плотным покровом устилал землю. Скудно освещенная терраса предстала в виде незавершенной рождественской открытки.

– Кажется, – заметил Уинтер, – все идет по плану. Разве Дурость-Холл не был окружен заснеженными лужайками в «Полуночном убийстве»? Держу пари, что был.

– По плану?

Им показалось, что эти слова эхом разнеслись по округе.

Уинтер принялся беспокойно вышагивать в тени дома.

– А разве события не продолжают развиваться? Неужели вы думаете, что часы били невпопад или останавливались безо всякой на то причины? Я теперь горько сожалею, что меня занесло в эту часть Англии. Мне страшно, а страх, как известно, представляет собой совершенно пустую растрату нервной энергии. – Чиркнула спичка, и он прикурил сигарету. – Мы с вами то и дело совещаемся. Но зачем проводить очередное совещание под снегопадом? Или вы снова добились заметного прогресса?

– Я подумал, что нам пора обменяться идеями. Но вы действительно испуганы. Страх всегда делает вас таким говорливым? И почему в таком состоянии пребываете только вы? Остальные гости выглядят нормально. Они скучают, но не слишком нервничают. Я не наблюдаю и сотой доли вчерашнего беспокойства. Так почему же вы один испытываете такой ужас?

– Возможно, потому, что я стал видеть происходящее делом рук самого Элиота. На него что-то накатило, и он совсем рехнулся. Меня навязчиво преследует эта жуткая мысль. А вам такая вероятность не приходила в голову?

Уинтер вернулся к окну, и его силуэт вырисовывался теперь на фоне неяркого света из-за портьеры.

– Да, я думал об этом. Как и сам Элиот. Он предложил мне современную теорию, объясняющую суть его сумасшествия, которую, кстати, разделяет Чоун. С Чоуном я побеседовал детально, получив в итоге щелчок по носу за свои старания. Но зато могу рапортовать: Чоун не держит Элиота в перманентно полугипнотическом состоянии. Чоун вообще не годится на роль злодея. Он человек науки со всеми достоинствами и недостатками.

Уинтер виновато рассмеялся.

– Признаюсь, это была не самая умная версия, и я подумаю дважды, прежде чем впредь заводить речь о чем-то подобном. Но я тоже должен поделиться с вами интереснейшим фактом, который, чтобы быть точным, мне сообщила миссис Моул. – В его голосе даже послышались триумфальные нотки. – Вы согласны, что человек, отравивший прошлым вечером Арчи Элиота, и есть тот, кого мы ищем?

Эплби усмехнулся.

– На этой стадии расследования нет ничего, с чем я был бы готов безоговорочно согласиться. Но звучит весьма интригующе.

– Так вот, – начал терять терпение Уинтер, – Арчи отравил себя сам. Миссис Моул видела, как он это сделал.

– Прекрасно, что наконец хоть кто-то и хоть что-то увидел. Непроницаемая завеса, которую набросил на себя шутник, начала не на шутку меня тревожить. Ах, эта славная миссис Моул!

– Похоже, новость не произвела на вас особого впечатления.

– Не произвела.

Между мужчинами падали снежинки.

– Но разве же… – решительно прервал затянувшееся молчание Уинтер.

– Эта информация нам мало чем помогает. – Эплби говорил спокойно, но уверенно, хотя при желании собеседник мог подумать, что его слегка поддразнивают. – Миссис Моул следует и впредь оставаться наблюдательной, чтобы заметить что-нибудь еще. А пока, повторюсь, мы все видели слишком мало.