Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Вы правы, – резко ответил Эплби. – Я поставлю перед собой и такую цель тоже.

Мисс Кейви грызла кончик авторучки и размышляла о своих повешенных щенках. На столе перед ней лежали книги и справочники, где объяснялись разновидности предсмертных рефлексов, что такое rigor mortis[90] и описывалась анатомия canis vulgaris, то есть обыкновенной собаки. И тем не менее работа не двигалась с мертвой точки. Четвертый щенок, повешенный неумелыми ручонками ее героини, должен был издавать душераздирающие звуки. И вот со звуками возникла проблема. Рычание, передаваемое традиционными согласными «г» и «р», казалось слишком банальным и не брало за душу. А фонетически более трогательный визг никак не удавалось выразить на бумаге. Мисс Кейви изо всех сил напрягала свой внутренний слух – орган, который мог дать писательнице в ее уединении такой восторг, но чаще приводил в отчаяние. Потом она мысленно закрыла глаза, что породило на мгновение идею перенести всю сцену в полную темноту. Но тогда возникали новые сложности уже чисто технического характера. Пришлось оставить дневной свет, но в бессилии обрезать веревку на шейке у четвертого щеночка и начать возню с ним заново. В этот раз, сказала она себе, нужно не забыть про обильное слюноотделение. И про медленно стекленеющие глаза. Хвостик будет ритмично подергиваться, – пусть у читателя возникнет сентиментальная мысль, что умирающий щеночек виляет хвостом своей маленькой и такой жестокой хозяйке… И тут мисс Кейви почувствовала голод. Отложив рукопись в сторону, она спустилась к завтраку.

На лестничной клетке, моментально нарушив плавное течение ее мыслей, ей повстречался Арчи Элиот, которого она фривольно шлепнула пониже спины. Теперь, когда мисс Кейви чувствовала, что снова взяла под контроль свое трагическое повествование, в предвкушении аппетитной еды, ожидавшей внизу, она пришла в радостно-возбужденное состояние.

– Мой дорогой престарелый Уотсон, – отпустила она бодрую шутку. – Седина вам только к лицу.

Арчи повернулся, имитируя галантный поклон.

– Все пять моих седых волосков в вашем распоряжении, – пробормотал он.

– Как это понимать? – игриво спросила мисс Кейви.

– Как вам будет угодно, моя дорогая леди, как вам будет угодно. Кстати, я тут вспомнил об одном древнем проклятии. – Теперь уже Арчи вскинул на нее взгляд притворно невинный, но с намеком на волнение. – Поэтому очень кстати, что мы встретились. Я стану вашим поводырем среди лабиринта жаровень с роскошными блюдами, которые подают к завтраку у Ричарда, а потом нам надо будет немного поболтать. Случилось так, что я нуждаюсь именно в вашем совете. А вот и Андре. Вероятно, мы примем его третьим в нашу компанию.

Маленький бородатый переводчик действительно громко топал вниз по лестнице вслед за ними.

Завтраки в Раст-Холле во время праздничных приемов превращались в несколько хаотичные процедуры. Блюда на горячих сковородках были если не роскошными, то уж точно многочисленными, а потому их подача сопровождалась вынужденными перерывами, поскольку обслуживали гостей только двое – Боулз, дворецкий мистера Элиота, и его помощник, чье настоящее имя давно забылось, и он для всех стал просто Джозефом. Арчи добыл у Джозефа копченой лососины, а Андре уговорил Боулза налить чашку кофе. Все это затем заботливо было расставлено на столе перед мисс Кейви, и мужчины заняли места по обе стороны от нее. Уэдж сидел чуть дальше за столом, рассматривая придирчивым взором собственные рекламные объявления, которые опубликовал в нескольких газетах сразу. А в самом дальнем конце комнаты группа из пяти-шести человек что-то оживленно обсуждала.

– Надеюсь, – уже вполне серьезно сказал Арчи, – что вам хорошо спалось после так называемого Дня Рождения. Мы все до крайности расстроены, что у наших гостей выдался столь тревожный вечер.

– Да, предельно расстроены, – подхватил Андре. Во время наездов в Раст-Холл он начинал считать себя полноправным членом семьи.