Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Да, слышал. Вот почему Патришия так обрадовалась, когда вы к ней там присоединились. Ведь ему пришлось платить ей столько же.

Наступила пауза, обычно означавшая, что Белинда погрузилась в глубокие раздумья.

– Но, Джон, это странно. Уверена, она получала такие же деньги и прежде. Ведь у Патришии образование значительно лучше моего. Она более квалифицированный работник.

– Белинда Элиот, вы – дитя привилегированного класса. Неужели я первый сообщаю вам об этом? Наш друг Шун очень богатый человек, и он почувствовал, что не должен платить меньше дочери другого более чем обеспеченного человека. Назовем это чувством солидарности плутократов. Но, будучи, как я подозреваю, щепетильным в мелочах, он и Патришии повысил жалованье. Она чуть не расплакалась от радости, а теперь ходит по магазинам на других улицах.

– Эта игра непереносимо затянулась, и пора… – Но Белинда осеклась и передумала покидать убежище. – Неужели все полицейские умеют так ловко заинтересовать собеседника, чтобы вытянуть информацию? Но давайте поступим наоборот. И вы расскажете мне о нашем бедняге Джаспере то, чего я не знаю. Я ведь всего лишь маленький винтик в его империи.

– А что о нем рассказывать? Он сейчас на пике процветания, как вы можете догадаться, получая от него огромные суммы для участия в аукционах. Понимаете, ему стало гораздо спокойнее. Нет необходимости играть в опасные игры и вооружать мятежников всех мастей. Сейчас он торгует только с теми, кого даже наши власти считают потенциально законными правителями стран.

– Что значит «потенциально законными»?

– То есть с людьми, которые правили бы государством, если бы глупый народ во время выборов не проголосовал за других индивидуумов. И на вырученные деньги он может позволить себе самые редкие египетские папирусы и бесчисленное количество античных амфор.

– Знаете, на меня ваше мнение о нем навевает тоску. Но все равно, разве вам не интересно познакомиться лично с этим отъявленным злодеем, не говоря уже о том, чтобы осмотреть аббатство? – И Белинда снова поднялась, но на этот раз с большой осторожностью. – Послушайте, давайте выбираться отсюда. Нас так и не нашли, а игра, вероятно, давно закончилась.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Эплби. – Не происходило вообще ничего с тех пор, как…

Он резко осекся.

– Белинда, разве вы не сказали мне, что на время игры свет в коридоре останется включенным?

– Конечно. Освещены должны быть все коридоры. Нельзя зажигать только люстры в комнатах.

– К тому же свет из коридора был виден через тонкую щель в дубовой панели. Вот здесь. Но, как я только что заметил, его больше нет. Он пропал. – Эплби сжал ладонь Белинды. – И послушайте внимательно.

Прямо над их головами одновременно и близкий в кромешной тьме, и обманчиво далекий, словно сигнал водолаза для оказавшихся в ловушке затонувшей подводной лодки моряков, раздался мелодраматичный, абсурдный и невероятно зловещий стук трости слепого секретаря Паука.

9

Раст-Холл снова погрузился в темноту. Но на этот раз у Джона Эплби не оказалось под рукой даже портативного фонарика. Как, впрочем, и у всех остальных. Совсем недавно каждый разгуливал с одним из них по дому, а теперь все они оказались в мешке, унесенном прочь сэром Рупертом Элиотом. Ко второму нежданному затемнению Раст-Холл был готов еще хуже, чем к первому.

Как только Эплби и Белинда совместными усилиями отодвинули в сторону потайную панель, до них донесся неясный ропот голосов снизу, сверху, со всех сторон. Пока они выбирались наружу, бормотание перешло в крики и вопли. Вечеринка у мистера Элиота опять принимала дурной оборот.

– Это уже кажется однообразным, – быстро проговорила Белинда, будто боялась выдать собственный страх. – Я даже слышу, как мисс Кейви снова солирует в паническом хоре.

И действительно, визг мисс Кейви, хотя и чуть приглушенный расстоянием, можно было безошибочно выделить среди прочих голосов.