Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– То есть что я об этом думаю? – Он посмотрел на Белинду, отчетливо ощущая неловкость, словно у него напрашивался простой ответ: в том, что вы сами об этом думаете, и заключается злая истина. – Мне кажется, нам следует воспринимать надпись как очередную неумную грубость. – И тут же почувствовал, что от него требуется более осмысленное высказывание. – Но грубость, все же имеющую под собой определенные основания. – И уже совсем по-геройски решительно довел мысль до конца: – Все-таки необходимо признать, что в Раст-Холле собралась весьма необычная компания.

Белинде почудился здесь некий тонкий намек, сделанный с тактичной сдержанностью, и она направилась к двери.

– Мы ужинаем в восемь. Надеюсь, мистер Топлэди…

Но тот поспешил с вежливыми заверениями:

– Разумеется, я спущусь вниз вовремя. Уверяю вас, что чувствую себя прекрасно. Отдохнувшим и вполне здоровым. А загадочные события, – он сам вроде бы удивился легкости, с которой делал подобное заявление, – действуют на меня самым стимулирующим образом.

С этими словами он повернулся к туалетному столику и взял с него губку для мытья и безопасную бритву.

Девушкам это напомнило, в какой беспорядок они успели привести собственную внешность, и они вышли из комнаты.

– Если мы снова захотим что-то предпринять, – сказала Белинда, когда они миновали середину коридора, – то придется сделать это скрытно, но уже после приезда твоего брата. А время, оставшееся до ужина, лично я использую на горячую ванну. Все это глупо, невыносимо раздражает и кажется бессмысленным. Нет никакого толка. Одни пустяки. Вернее, были бы полнейшие пустяки, если бы я только убедилась, что и отец воспринимает происшедшее так же. Тебя что-то смущает, Патришия?

Патришия, все еще немного переживавшая свой провал в роли скалолаза, отрицала какое-либо смущение, и на этой совершенно пустой почве подруги поссорились, задержавшись на верхней площадке лестницы.

– Вы все меня невыносимо выводите из себя, – огульно заявила Белинда с такой злостью, словно пыталась скрыть за ней неловкость. – Такое чувство, что каждый так или иначе участвует в заговоре против обитателей нашего дома. Впрочем, даже Тимми туда же. Напускает на себя таинственность. Притаскивает сюда сначала этого жуткого шарлатана Чоуна, который хорошо зарабатывает, убеждая любого, что тому грозит нервный срыв, а потом еще своего жалкого куратора из университета…

– А мне, как ты выразилась, «жалкий куратор» показался очень разумным и тонко чувствующим человеком.

– Это потому, что ты и себя считаешь тонко чувствующей персоной. Впрочем, вас объединяет одно: вы тонко чувствуете, вот только не можете разобраться в своих слишком утонченных ощущениях. Так, какие-то смутные эмоции. Бог знает что! А потом еще эта Моул со страстью к призракам, готовая бесконечно слушать звуковые трюки, которые подстраивает наш злобный шутник. И Андре предлагает безумные… – Она не закончила фразы, потому что за их спинами раздался громкий шум, складывавшийся из топота и неразборчивых криков. Они повернулись. Им навстречу стремительно летел по коридору Топлэди, причем полы его халата развевались, словно плащ Гамлета в современной постановке. Он встал перед ними, настолько взволнованный, что на какое-то время лишился дара речи.

– О, какой же я идиот! – наконец вскричал он на удивление громко и выразительно. – Полный, законченный идиот!

При этом он потрясал в воздухе неким предметом, рассмотреть который стразу представлялось совершенно невозможным. Но через несколько секунд Топлэди несколько пришел в себя и сунул предмет чуть ли не в лица девушкам. Это оказался помазок для бритья, покрытый красной краской.