Танцуя с тигром - Лили Райт (2016)

Нянька сунула в рот жевательную резинку. Воздух заполнил искусственный аромат арбуза. Ее сиськи колыхались, как волны. Его член встал, и эрекция была огромной, как сам Мехико. Он хотел, чтобы она взяла его в свой арбузный рот. Люди несли Монтесуме дары. Шоколад. Ящериц на удачу.

Его рука потянулась, чтобы погладить ее по бедру. Тень достигла цели быстрее.

Внезапно внимание черного археолога привлекло что-то темное: трое мужчин, три плохих парня из дешевого би-муви в кожаных куртках, бежали в его сторону. Фео, Альфонсо и еще один головорез. Черный археолог бросился наутек, оттолкнув ребенка так, что тот упал в песок. Чем быстрее он бежал, тем дальше углублялся в неизвестность. Мерзавцы. Он потерял в весе так, что с него падали брюки. Он потерял в весе так, что вот-вот мог взлететь. Он часто летал во сне, парил над деревнями и колокольнями церквей, заглядывал за занавески окон, в дома, где спали дети, черные, как угольки. Он хранил в себе эту магию. Похороненную. Застывшую в ожидании.

Он широко развел руки в стороны. Кеды поднялись в воздух. Он взлетал, поднимался вверх, в дымку, пока не опустил глаза и не увидел внизу пробки у Reforma, снующие, как пчелы около улья, автобусы, кружащиеся glorietas[161], светофоры, висящие, как свисток на шее тренера. Мальчик из Колорадо летел высоко, две мили, три мили, триллион, несметное число миль над землей – в стратосферу, в космос, где не было необходимости дышать. Потом, когда свет от самой дальней звезды в космосе погас, вокруг воцарилась полная темнота.

19

Анна

Обман требовал большей концентрации на деталях, чем Анна думала раньше. И большего количества текилы. Как и весь испанский, ложь легче соскальзывала с хорошо увлажненного языка. К счастью, в поместье Мэлоунов никогда не было проблем с выпивкой. В первый же день ее работы Томас смешал Анне ледяной коктейль, за ним другой, и она покинула дом номер четырнадцать на улице Амаполас порядком навеселе. Томас обладал хорошим чувством юмора. Ему нравилось надевать маски и имитировать животных и людей. Когда к ним присоединилась Констанс, он повторил все имперсонации и для нее, чтобы разрядить обстановку и не допустить супружеской ревности, которая снова могла взорваться при виде того, как он окружает молодую гостью своими чарами. Для безработного Томас был крайне, возмутительно занятым человеком. Принтер был чуть ли не красным от бесконечно распечатываемых заказов, а телефон не смолкал, пока он согласовывал условия доставок DHL. В промежутках между редакторской работой, легким рабочим флиртом, тщательно продуманными шарадами Анна не упускала из виду молельню, которая оставалась запертой.

Мысль о том, что маска находилась на расстоянии вытянутой руки и одновременно была недоступна, приводила Анну в бешенство. Она предполагала, что Томас либо покажет ей свое главное сокровище, либо однажды забудет запереть за собой двери, но тот входил и выходил одинаково: закрывал двери, слушал, как щелкает механизм замка, поворачивал ключ, бросал связку в карман. Будь проклята эта его педантичность! Его паранойя. Оставалась лишь одна надежда: похитить ключи или соблазнить его, чтобы он сам пригласил ее внутрь. От обоих сценариев Анне одинаково хотелось выпить.