Пятьдесят оттенков серого - Джеймс Эрика Леонард (2012)

Кристиан еще уменьшает громкость, и мысленно я ликую. Моя внутренняя богиня с гордым видом стоит на верхней ступеньке пьедестала. Кристиан сделал звук тише. Победа!

— Я не записывал эту песню, — замечает он небрежно и давит на педаль газа, заставляя меня вжаться в сиденье.

Что? Вот негодяй, он сделал это нарочно! Если не он, то кто? А Бритни никак не допоет. Если не он, кто тогда?

Наконец песня заканчивается, вступает печальный Дэмиен Райс. Так кто же? Я смотрю в окно, внутри все переворачивается. Кто?

— Это Лейла, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. Как ему это удается?

— Лейла?

— Моя бывшая загрузила эту песню на айпод. Дэмиен уходит на задний план, я сижу оглушенная.

Его бывшая саба? Бывшая…

— Одна из пятнадцати?

— Да.

— Что с ней случилось?

— Мы расстались.

— Почему?

О господи. Слишком рано, чтобы выяснять отношения. Впрочем, Кристиан выглядит спокойным, даже счастливым и, что важнее, разговорчивым.

— Она захотела большего, — говорит он тихо и задумчиво.

Его слова повисают между нами. Снова это выражение: «хотеть большего».

— А ты нет? — выпаливаю я. Черт, хочу ли я знать ответ?

Кристиан качает головой.

— До тебя мне никогда не хотелось большего.

У меня перехватывает дыхание, голова идет кругом. О боже. Неужели это правда? Выходит, и он, он тоже хочет большего! Моя внутренняя богиня делает обратное сальто и колесом проходит по стадиону.

— А что случилось с остальными четырнадцатью?

«В кои-то веки он разговорился — воспользуйся этим!» — нашептывает подсознание.

— Тебе нужен список? Развод, голова с плеч, умерла?

— Ты не Генрих Восьмой.

— Ладно, если коротко, у меня были серьезные отношения с четырьмя женщинами, кроме Елены.

— Елены?

— Для тебя — миссис Робинсон. — Он снова загадочно улыбается.

Елена! Вот дьявол! У зла есть имя, отчетливо иностранное. Образ бледнокожей черноволосой женщины-вамп с алыми губами встает перед мысленным взором. «Сейчас же выбрось ее из головы!» — слышу я внутренний голос.

— Так что случилось с остальными? — спрашиваю я, чтобы не думать о Елене.

— От вас ничего не укроется, мисс Стил, — в шутку бранится Кристиан.

— Неужели, мистер Когда-у-тебя-месячные?

— Анастейша, мужчине важно это знать.

— Важно?

— Мне — да.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты забеременела.

— И я не хочу. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.

Кристиан удивленно моргает, затем вздыхает с облегчением. Значит, детей он не хочет. Сейчас или вообще? От его внезапной искренности у меня кружится голова. Возможно, все дело в том, что мы встали раньше обычного? Или в воздухе Джорджии разлито что-то, располагающее к откровенности? Что бы еще у него выспросить? Carpe Diem.[11]

— Так что с четырьмя прочими?

— Одна встретила другого, три захотели большего. Однако это не входило в мои планы.

— А остальные?

Кристиан косится на меня и качает головой.

— Так не пойдет.

Кажется, я перегнула палку. Я отворачиваюсь к окну и вижу, как в небе ширится розово-аквамариновая полоса. Рассвет гонится за нами.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, с тревогой всматриваясь в шоссе I-95. Пока ясно одно — мы движемся на юг.

— На аэродром.

— Мы возвращаемся в Сиэтл? — восклицаю я. А ведь я не попрощалась с мамой! Боже, она ждет нас на ужин!

Кристиан смеется.

— Нет, Анастейша, мы собираемся уделить время моей второй страсти.

— Второй?

Я хмурюсь.

— Именно. О первой я упоминал утром.

Разглядывая его точеный профиль, я пытаюсь сообразить.

— Вы, мисс Стил, вы моя главная одержимость. И я намерен предаваться ей всегда и везде.

Ах, вот как…

— Должна признаться, в списке моих пороков и странностей и вы тоже котируетесь весьма высоко, — бормочу я, вспыхнув.