Одевая город: Париж, мода и медиа - Аньес Рокамора (2017)

В главе 2 уделяется более пристальное внимание созданию Парижа как столицы моды. Акцент делается на географию моды и те пространства, локусы и институции, которые сформировались в качестве ключевых мест производства и потребления моды как в самом городе, так и в отсылающих к нему дискурсивных конструкциях. В самом деле, такие места, как парижские бульвары, о которых мечтала, например, Эмма Бовари в романе Флобера, когда она, жительница провинциального французского городка, «купила план Парижа и, водя пальцем, гуляла по городу»[5], были в то же время реальными пространствами, где модницы состязались в элегантности. Художники и писатели придали бульварам символическое измерение, которое уже невозможно отделить от «живого» опыта посещения города.

Таким образом, в двух первых главах речь идет о Париже как о сущности, располагающейся на пересечении реального феноменологического пространства и дискурса, как о текстуализированном городе литературы, живописи, фотографии и кино, который присутствует в практиках действительности точно так же, как они присутствуют в его репрезентациях. Дискурсивный город присутствует в нашем опыте в той же мере, что и город, с которым мы сталкиваемся, гуляя по улицам. Он так же влияет на способы мышления, видения, бытия. Он так же обладает властью, неустранимо присутствуя в «медиаландшафте» (Appadurai 1996) и подпитываемом им коллективном воображаемом. Именно это присутствие является предметом моего внимания, когда я рассматриваю Париж в современной французской модной прессе.

В главе 2 также обсуждается роль моды в культурной экономике городов, тем самым подчеркивается значение сферы моды в соперничестве городов за мировое господство (эта идея получит развитие в части II).

Глава 3 обращается к понятию дискурса. С опорой на критический инструментарий, предложенный в работах Пьера Бурдьё и Мишеля Фуко, в этой главе дается определение терминов «дискурс моды» и «дискурс модных медиа», устанавливающее необходимые параметры для понимания того, как работают тексты СМИ, создавая ценности и смыслы внутри данного поля – моды – и данной культуры – французской.

В части II, продолжая разрабатывать идею «символического производства» Парижа и его дискурсивного освоения, я обращаюсь к современным французским модным медиа и рассматриваю четыре основных сюжета: троп «Париж, столица моды» (capitale de la mode) (глава 4), образ парижанки (la Parisienne) (глава 5), образ прохожей (la passante) (глава 6) и Эйфелеву башню. Все эти темы, имеющие центральное значение с точки зрения того, как французы представляют свою столицу в литературе и изобразительном искусстве, регулярно задействуются современными французскими модными медиа. Парижанка, нередко появляющаяся в образе прохожей, passante, подается как высшее воплощение духа моды. Другим подобным символом Парижа и парижской моды – ведь городу регулярно приписывается статус столицы моды – выступает Эйфелева башня, снова и снова возникающая на модных фотографиях. Тем самым производится определенный дискурс о моде и городе, столица Франции ассоциируется с различными ценностями и создается вполне определенный «Париж». Итак, основное внимание в книге уделяется значимости французских модных медиа для создания привлекательного образа французской столицы, усиления зримого присутствия (о котором говорится в части I) и важности города в жизни французов.