Всплеск внезапной магии - Диана Уинн Джонс (1992)

– Совсем некстати, – заметила она и даже вроде бы коротко усмехнулась. – В чем дело, Марк? Вид у тебя – краше в гроб кладут. Сядь, а то упадешь.

Толстая рука с зажатым в ней стручком указала на ближайшее плетеное кресло. Марк подошел к нему, устроился, поерзав – кресло скрипнуло, – и положил шляпу на колени. Его мгновенно оцепили кошки. Они тихо стянулись из зарослей травы, из-под кустов и из-за кадок и расселись, буравя его суровыми взглядами, – кольцо круглых желтых и зеленых глаз. Ритуальное испытание. Он вздохнул.

– Дать тебе чего-нибудь? – спросила она. – Ты завтракал?

– Честно говоря, нет, – признался Марк. – В поезде не было вагона-ресторана.

– На нашем направлении про них вечно забывают, – сказала она. – Джемайма, ты. И возьми Тибс.

Две кошки оскорбленно встали и двинулись к дому.

– У меня к тебе долгий разговор, – сказал Марк.

– Еще бы – вон портфель какой набитый, – отозвалась она. – Поешь сначала. Хотя бы кофе в себя залей.

Оказалось, что на траве возле Марка стоит деревянный поднос – он возник сам собой, безо всяких видимых движений. На подносе высилась стопка тостов, а по сторонам от нее красовались стеклянное блюдце с маслом и банка мармелада. Поперек блюдца был аккуратно положен ножичек с костяной ручкой, а поверх него – бумажная салфетка, окаймленная изображениями щеночков. Кроме того, на подносе стояли стакан с апельсиновым соком и молочник из одного сервиза с блюдцем. Прямо на глазах у Марка на подносе материализовались кружка с надписью «Босс» и дымящийся синий кофейник. Марк поймал себя на том, что все это его страшно раздражает.

– Ему нужно ситечко, – велела Глэдис. Тут же возникло и ситечко в стеклянной розетке. – Они все время забывают, тебе с сахаром или без.

– К сожалению, с сахаром, – ответил Марк, пытаясь подавить раздражение.

Он уже устал раз за разом втолковывать Глэдис, что волшебство не предназначено для помощи по хозяйству и таланты Глэдис нельзя разбазаривать на подобные глупости. Обычно Глэдис притворялась, будто не слышит. А если все-таки слышала, то смеялась и говорила, что там, где она берет, еще полным-полно и вообще держать себя в тонусе никому не вредно. Вот и теперь она с вызовом глядела на Марка, прекрасно зная, о чем он думает, а он изо всех сил старался делать вид, будто ему безразлично. Рядом с молочником появилась стеклянная вазочка с горкой рафинада.

– Ешь, – велела старуха. – Набирайся сил.

Марк отложил шляпу, чтобы освободить место на коленях, и пристроил там поднос. Завтрак – это прекрасно, как бы его ни подали. Пока Марк намазывал тост маслом, обе кошки вернулись и тихо, все с тем же оскорбленным видом, заняли место среди прочих. Он налил себе вторую чашку кофе, а Глэдис все прилежно лущила горох. И вдруг снова посмотрела на Марка – пронзительно, в полную силу.

– Выкладывай, – велела она.

– Ты очень удивишься, если я скажу, что Чернобыльская катастрофа была не случайна? – спросил Марк.

– Скорее огорчусь, – сказала Глэдис. – Сам понимаешь – нам это всем не по душе. Забодай меня комар! Не понимаю, как мы проворонили эту радиацию, а потом было уже поздно, только и оставалось, что отогнать ее туда, где народу поменьше. – Она умолкла, опершись руками о толстые ляжки. – Ты же говоришь не для того, чтобы мне полегчало, верно? Кому может понадобиться такое устраивать?!

– Тому, кто отвлек тебя от ливийских бомбежек, – ответил Марк. – В чьих, по-твоему, интересах Вторая мировая, и холодная война, и все эти наркотики и СПИД – да и парниковый эффект, если уж на то пошло? Кому невыгодна наша космическая программа?

– Людям, – сказала Глэдис. – Люди – они такие. Не надо мне говорить, что мир сошел с ума. Причем почти всегда люди делают это не по глупости, а из жадности.

– Это понятно, но какие именно люди? – спросил Марк. – А если я тебе скажу, что за все перечисленное в ответе одни и те же люди? Как и за многое неперечисленное?