Дочь Гробовщика - ЛуКа (2019)

Я не хотела ждать нового учебного года и сдав все зачеты с экзаменами, досрочно поступила в середине семестра. Я жаждала скорее закончить учебу, чтобы вступить в ряды инквизиторов и работать вместе с братьями.

Стоило мне войти, как в камине вспыхнул огонь. Стены и потолок были обшиты деревянными панелями, ноги ступали по мягкому ковру, и комната казалась уютной. В углу под тяжелым балдахином стояла кровать, а напротив камина поместились два кресла и круглый столик. Стену закрывал гобелен с изображением изумрудной виверны - символом университета.

«Не хватает мамы с вышивкой», - подумала я.Рядом с кроватью обнаружилась узкая дверь, ведущая в душевую, в углу, ближе к окну, стоял платяной шкаф куда перекочевали все вещи из чемодана.

В целом комната мне понравилась. По углам стекол я заметила разноцветную мозаику, а широкий подоконник заменил письменный стол.

В шкафу, на вешалках висели два разных комплекта новой формы: черный комбинезон для спортивных занятий и боевой магии из материала напоминающего чешую дракона, а второй - черные зауженные брюки, ботинки, рубашка и куртка из черной замши с эполетами, и рядом круглых серебряных пуговиц с косой молнией.

«Хорошо, что я прихватила вещи братьев. Кое-что пришлось немного ушить, но на всякий случай лучше иметь сменную одежду. Не удивительно, что некромаги считаются элитой, с такими-то нарядами». Закончив с вещами, я отправилась на осмотр кладбища. Отец говорил: «Опытный некромаг всегда знает, какое кладбище находится под боком».

Кладбище «Виверны» окружала вересковая пустошь, протянувшаяся к утесу над бушующими морскими водами. Дальше виднелась деревня.

Территорию ограждали полуразрушенные каменные стены и высокие деревья. Их кроны скрывали небо над могилами, пахло дождем.

Под ногами приятно шелестели листья. Вдоль могильных плит, изумрудным покрывалом, стелился мох, манивший прилечь на него и уснуть спокойным, вечным сном. Часть кладбища ограждала высокая стена с установленными на ней гробовыми дощечками и прямоугольными порталами арок. В них хранили урны с прахом, а вход заботливо укрывали разросшиеся ветви плюща. От времени серый камень приобрел желто-зеленый оттенок, из его трещин пробивались сухие травинки: птицы вили здесь гнезда. Кладбище было очень большим, по крайней мере со своего места, я не видела его конца. Вдалеке среди тумана угадывались высокие кресты и крыши склепов.

«Похоже, что за ним никто не ухаживает, с нашим родовым не сравнить. Там отец с мамой трудятся каждый день, матушка собственноручно высаживает розы, а за общим и подавно нужен глаз да глаз. Одних пьянчуг хватает, приходят к незащищенным магией склепам, ломают замки и ночуют, а потом разгребай мусор и экскременты, вымывай все. Гадство! Еще хуже, если объявится горе-некромаг и давай проводить запрещенные ритуалы, зальет все воском, потом не отдерешь», - к кладбищам у нашей семьи было особое отношение. Как к произведениям искусства — трепетное и заботливое.

Здесь все дорожки позарастали крапивой и сорной травой, большинство надгробий расколото или разрушено до основания, прочитать надписи практически невозможно, а о трех попавшихся по пути склепах и говорить нечего. Мне было искренне жаль это место, как живое существо, оно нуждалось во внимании и заботливой руке. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что, кроме меня и стелящегося вдоль ног тумана, никого и ничего нет, я подошла к первому склепу. Небольшое строение с кованой, местами сломанной ржавой оградкой, продырявленная дверь на скрипучих петлях, готовая рухнуть от одного прикосновения. «Странно, что университет не занимается его облагораживанием или все сваливают обязанности друг на друга? Ведь это прилегающая к учебному заведению территория».

Подобная история случилась и в нашем графстве: на одном из дальних кладбищ, куда мы с отцом и братьями поехали на практику по упокоению восставшей ведьмы, разгуливающего по дорогам зомби и прочей нечисти.