Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан (2011)

— В этом я полностью согласен с тобой. На самом деле использование осадных орудий тоже ниже рыцарского достоинства. Но опыт показывает, что многие господа совсем не по-рыцарски накладывают в штаны, как только видят их перед своей крепостью, и я охотно поспособствую тому, чтобы господин Роланд получил такой опыт. А относительно требушета и его применения мы можем принять решение и позже. Важнее всего осадная крепость, и у нее есть и другие преимущества, помимо того, что она может быть пунктом управления огнем. Герлин, Роланд не струсит только потому, что мы выстроимся перед его воротами! Он этого ждал долгие годы, это не так пугает его, как ты надеешься. И мы не сможем сразу же атаковать и победить его. Осады тянутся долго. Может пройти год или больше, прежде чем Роланд будет настолько изнурен, что примет сражение. До этого момента нам нужно будет наблюдать за крепостью и препятствовать подвозу припасов к ней. Если мы будем это делать из военного лагеря, то изнурим свое войско раньше, чем обитателей крепости. Поэтому сперва нужно занять людей постройкой осадной крепости. Зимой она будет защищать нас он непогоды, оттуда удобно вести наблюдения и можно иногда швырнуть на осаждаемых парочку костей, поужинав жареным быком, тогда как они будут сидеть на черством хлебе и бобах. Война совсем не похожа на то, что описывается в романах о короле Артуре, Герлин. Я знаю, что ты это понимаешь, но в последующие месяцы это станет еще очевидней.

Так что Герлин согласилась на постройку осадной крепости и уже по дороге к Лауэнштайну осознала необходимость этого. Долгие годы жизни на юге Франции избаловали ее, она отвыкла от топких дорог, постоянного дождя и холода, отсыревших покрывал и палаток, которые едва защищали от непогоды. Герлин неохотно куталась в свой самый толстый дорожный плащ, в то время как ее кобыла с трудом пробиралась по лесным болотистым тропам, а капли дождя скатывались с деревьев ей на шею. В такой поездке Дитрих когда-то тяжело заболел, — и Герлин поймала себя на том, что обеспокоенно посматривает на сына. Но Дитмар обладал прекрасным здоровьем и явно привык к полевым условиям. При этом он стремился поскорее добраться до Лауэнштайна и на погоду почти не обращал внимания.

Однако, когда они прибыли на место, вышло солнце, и Герлин была почти счастлива. Именно так она себе это и представляла — ее сын во главе войска, решительно настроенный отомстить. И теперь она могла пережить это вместе с ним. Она наблюдала за тем, как рыцари маршировали на равнине, которая разделяла крепость и деревню Лауэнштайн. В начищенных до блеска доспехах они восседали на роскошных конях, покрытых яркими, тех же цветов, что и цвета всадника, чепраками. Жители деревни, которые в любопытстве столпились, не могли оторвать от них глаз. Флорис хотел отослать их, но затем передумал. В этот день до боевых действий дело не дойдет, так пусть люди понаблюдают за представлением. Позже их поддержка будет иметь немаловажное значение, поэтому следовало позволить им наслаждаться видом юного хозяина крепости и его войска, не забывая также и о его матери, от которой сам Флорис не мог оторвать глаз. На Герлин было платье из белой парчи и праздничные украшения, а ее скромное головное покрывало увенчивал золотой обруч. Флорис восседал рядом с ней на белом коне и улыбался ей. Его щит, давно не видавший сражений, был заново обтянут ярко раскрашенным полотном. Со стены крепости Роланд увидит, что его старый противник не сдался.

Конрад из Нойенвальде отделился от группы рыцарей и торжественно принял от Дитмара письмо с объявлением вражды. Другие рыцари также протянули ему свои письма. Флорис подъехал, чтобы вручить свое, равно как и Рюдигер, чьи глаза лукаво блестели. Он явно радовался предстоящему сражению. Несмотря на воодушевление, Герлин терзали сомнения, но мужчины, похоже, были настроены решительно.