Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Казалось, Спрота верила в то, что говорила, но ее вера была слишком слабой, чтобы подарить надежду на любовь.

– Знаешь, Матильда, – добавила женщина, – я всегда думала, что тот, кто не подставляет лицо холодному ветру, не замерзнет; что нельзя утонуть, оставаясь на берегу и не выходя в открытое море; что если привыкнуть к вкусу хлеба из пепла, то не придется ложиться спать с чувством голода. Но…

– …но не всего можно избежать, притворившись мертвым, – продолжила Матильда.

Спрота кивнула:

– Теперь речь не обо мне… а о Ричарде. Его увозят навстречу холодным ветрам, он не может остаться со мной на безопасном берегу, и я не знаю, предложит ли ему жизнь что-то вкуснее, чем хлеб из пепла. И мне плохо, потому что я ничего не могу изменить.

Она покачала головой, уголки ее рта снова задрожали. Матильда ждала, что Спрота наконец заплачет, но ее глаза не увлажнились. Вместо этого она рассмеялась так же звонко, как когда-то смеялась Герлок:

– В Лане, пожалуй, подают самый вкусный хлеб во всем королевстве, а я беспокоюсь!

Матильда ничего не ответила, но догадалась, о чем подумала Спрота, когда ее смех затих: кому нужен этот вкусный хлеб, если Ричард, даже если он будет не голоден, рискует навсегда остаться пленником и потерять земли своего отца.

– Значит, ты считаешь, что мне нужно и дальше избегать Арвида, – пробормотала Матильда.

– У него есть возможность прожить свой век так, как Вильгельм мог только мечтать.

– Арвид вернется в Жюмьежский монастырь, не так ли?

– Он обретет покой. И ты тоже.

Матильда не была в этом уверена. Когда Спрота обняла ее за плечи, девушке хотелось вырваться, броситься на улицу и громко позвать Арвида. Потом она посмотрела в лицо Спроты, изменившееся от боли. Эта женщина всегда была привлекательной, но никогда не выглядела такой красивой, такой нежной и ранимой, как сейчас.

Матильда застыла в ее объятиях, догадываясь, от чего Спрота хочет защитить ее, и не смогла найти более подходящих слов, чем те, которыми попрощалась с Герлок:

– В монастыре я буду молиться за тебя.

Йохан сразу же согласился сопровождать Матильду.

Все эти годы он ждал, что однажды она еще раз попросит его о помощи. Все эти годы он все отчетливее представлял себе жизнь с Матильдой – более богатую, сытую и счастливую, чем у его родителей. Рядом с ним будет близкий человек, который проведет с ним все оставшиеся дни на этой чужой земле, и эта земля в конце концов станет ему родной.

Йохан так и не понял, что этому препятствовало и почему после поспешного возвращения в Байе Матильда избегала встреч с ним. Он смирился с тем, что разгадать причины поступков такой женщины, как она, было сложно, и решил не отказываться от своих целей из-за этой неизвестности. Его терпение и ожидание оказались не напрасными: Спрота выходила замуж за Эсперленка, а Герлок, по слухам, дала Матильде хорошее приданое. И то, что девушка просила его о помощи, могло означать только одно: она выбрала его себе в мужья, но еще не знала, как сказать ему о своих чувствах.

Тогда, на свадьбе в Руане, Матильда еще не была готова, однако теперь все изменилось. Тогда между ними стоял этот монах, однако теперь девушка поняла, что в этом мире выигрывает тот, кто отличает черное от белого, а воина – от монаха. Первый мог дать женщине будущее, а второй – нет.

– Конечно, я поеду с тобой! – с воодушевлением воскликнул Йохан.

Он с радостью уехал бы с ней в тот же день, не важно куда. Матильда ничего не сказала о месте назначения, лишь сообщила, что отправляться в путь нужно завтра на рассвете. Всю ночь Йохан представлял себе, как будет обнимать девушку, сидящую перед ним на лошади.

Однако на следующий день во дворе замка стояла повозка, в которой Матильда собиралась путешествовать, а в повозке сидели – и это было еще хуже – два монаха.

Йохан в недоумении посмотрел на девушку:

– Что они здесь делают?